Дни мародёров
Шрифт:
— Бу.
Мародеры дружно дрогнули и оглянулись.
Лили Эванс, до этого лежащая на диване с книжкой, поднялась, услышав шум и теперь упиралась кулачком в спинку дивана и внимательно смотрела на них.
— Лили! — Джеймс изобразил радость, а сам быстро переглянулся с Сириусом. Рука его поползла к волосам. — Ты не спишь?
Они подошли к дивану.
Лили была в одних пижамных шортах и теплом свитере.
Джеймс взглянул на неё и ему перехотелось уходить.
— Я, нет, мне надо дописать эссе
— Мы? — Джеймс указал на себя.
Лили кивнула.
— А мы-ы… — Джеймс быстро переглянулся с Сириусом.
— Мы хотели…
— Да, мы собирались…
— Мы идем в Хогсмид! — вдруг выпалил Хвост и получил чувствительный толчок от Сириуса, —… поиграть в карты! — закончил он и обиженно покосился на друга, потирая руку.
Джеймсу показалось, что в его голове кто-то произнес «Люмос».
Сириус рядом цокнул языком и театрально закатил глаза, Джеймс горестно (на самом деле облегченно) вздохнул и недовольно проворчал:
— Ну спасибо тебе, Хвост.
Питер тоже подыграл им и сделал вид, что ему ужасно стыдно.
— В карты, — повторила Лили.
— Освальд, ты знаешь его, хозяин «Трех метел» играет во взрыв-карты по субботам, — Джеймс присел на быльце дивана.
— На деньги, — совсем уж сокрушенным тоном признался Сириус.
— Он осмеял нас перед всеми, сказал, что нам в жизни не выбраться ночью из замка.
— Назвал нас сосунками! — воодушевленно добавил Питер.
Лили наблюдала за ними с улыбкой.
— Он так не говорил! — возмутился Джеймс и отвесил Питеру затрещину.
— Ну что-то он все-таки говорил… — почесал подбородок Сириус.
—… и мы не можем ему это спустить, понимаешь? — подхватил Джеймс и положил Лили руку на плечи. — Лил, над нами ведь будет смеяться весь Хогсмид. Ты хочешь, чтобы над твоим парнем смеялись?
— И они, скорее всего, уже начали смеяться, потому что мы опаздываем, — многозначительно добавил Сириус, глядя в окно на затянутое облаками небо.
Джеймс и сам думал о том же.
— Ты ведь никому не скажешь, Эванс? — строго спросил Джеймс.
Усмешка Лили вдруг потухла, она несколько раз моргнула, с тревогой глядя на Джеймса, а потом вся как-то сжалась и отвернулась.
— Я никому не скажу. Но волноваться буду.
Джеймс оглянулся на парней и сунулся к ней.
— А ты поцелуй меня на удачу и со мной всё будет хорошо.
Лили недовольно оглянулась.
— Дурак ты, Поттер, — серьезно сказала она, поправив ему очки указательным пальцем, а потом потянулась к нему и поцеловала.
— А меня чмокнешь, Эванс? — развеселился Сириус, упираясь в спинку дивана, но Джеймс, схватив его за шиворот, уволок к портрету.
Питер у выхода нерешительно
И когда они ушли, Лили ещё очень долго сидела на диване, обхватив рукой и задумчиво покусывала перо, глядя в окно, откуда ей нахально ухмылялась полная луна.
…1973…
— У меня восемь пальцев, — громко и уверенно говорит Джеймс.
— У меня почти… совсем немного не дотягивает до восьми, — Сириус никогда ещё не выглядел настолько самодовольным.
— У меня семь. Нет, даже скорее шесть… — с сомнением протягивает Ремус.
— Эй, а у тебя Пит?
Они сидят кружком на полу, все с расстегнутыми штанами. А ведь вечер так здорово начался — они ели конфеты, подслушивали девичник за стеной и рассказывали страшилки в темноте. А теперь…
Питер, красный до ушей, смотрит на любопытные лица новых друзей: нахальный, самодовольный Поттер. Этот точно станет преступником и закончит свои дни в Азкабане. Так сказала мама, когда увидела его, а мама никогда не ошибается. Блэк, любимчик девчонок, скорее всего подсядет на кровь, ничего хорошего от него ждать не приходится, точно станет вампиром. На кой-черт ему такие длинные волосы?
Только Ремус не кажется ему враждебным. Ему можно сказать. И он говорит, с трудом подавляя слезы:
— Четыре…
Повисает пауза. Мальчики переглядываются.
Спальня просто разрывается на куски от их хохота, Питер умирает от стыда, а Ремус пытается их унять, но это бессмысленно и он тоже начинает посмеиваться. Как делает вожак, так все делают, это закон, а Джеймс Поттер после этой ночи негласно провозглашен вожаком, это уже ясно. Питер лопается от злости, унижения и…зависти.
Они ведут себя как животные, они не понимают ничего…
Не понимают, что это — крах, что его теперь никогда, ни-ког-да не будут любить женщины…
Поттер успокаивается первым, застегивает штаны, поднимается с пола, подходит к окну и достает…
— Это, что сигареты? — настораживается Ремус.
— Ну и что? — пожимает плечами Поттер. Он закуривает и, явно наслаждаясь их любопытными, жадными взглядами, выдыхает дым и смотрит на небо. — Так говоришь, ты оборотень? — из его рта вылетает дым.
Ремус совсем мрачнеет.
— Эй, это круто, чувак, — Сириус толкает его в плечо.
— Совсем нет, — Ремус выглядит совсем убитым.
— Я бы хотел быть оборотнем, — хищно улыбается Сириус.
Ремус усмехается и качает головой, и вдруг кажется Питеру очень-очень взрослым.
— Хотел бы я посмотреть на оборотня, — протягивает Джеймс и делает всё, чтобы не закашляться от очередного глотка дыма. Питер чувствует прилив злорадства.
— Не получится, я тебя убью, — совершенно серьезно говорит Ремус, ковыряя пальцем дырку в ковре. — Я безопасен только для зверей, вот они меня видят каждую ночь…