Дни поздней осени

Сергиенко Константин Константинович

Неужели он правда любит меня? Я спросила:

— Разве со мной интересно? Я маленькая и глупая.

Он засмеялся:

— Мой дорогой дипломат! Ты хочешь спросить, почему я люблю тебя? Что мне в тебе нравится? Мне нравится все. Глаза, руки, волосы, дыхание твоего рта. Ты так юна, но уже предназначена. Мне хочется думать, что предназначена мне.

Мой милый, любимый. Если я в самом деле предназначена, то только тебе. Это обнаружилось с того мгновения, когда ты прикоснулся ко мне взглядом. Еще тогда, в консерватории. Ведь изо всех я выделила именно тебя и запомнила. Развеялись мифы о музыкантах, художниках. Только сейчас понимаю, что мечтала о внешнем. Главное вовсе не в том,

кто твой любимый. Он должен быть просто любимый, единственный. Он должен быть предназначен. Я думаю, каждый человек на свете обязательно кому-нибудь предназначен, только встреча не всегда происходит. Точнее сказать, она происходит редко. Такой встрече не грозит расставание. Боже мой, неужто я встретила? И навсегда? Пускай он старше меня, пускай уже был с кем-то, со мной он узнает, что значит встреча. Ты спросишь меня, дневник, почему так уверенно говорю? Но я просто чувствую. Я не считаю его таким уж красивым, мне не важно, сколько ему лет, чем он занимается. Я принимаю его целиком, вбираю в себя как недостающее и после этого обретаю спокойствие и уверенность.

...Если б он знал, что все его слова остаются со мной. Я аккуратно записываю их на бумагу. Я перечитываю их десятки раз, я знаю их наизусть, они выгравированы у меня внутри. Я хорошо понимаю теперь, что между словом сказанным и написанным есть разница. Записанное слово больше, весомей, значительней сказанного. У него есть зрительный облик. Вот почему все, что говорит Алексей, утяжеляется в моем дневнике.

У Тютчева встретила:

Какое лето, что за лето!Да это просто колдовство — И как, спрошу, далось нам этоТак ни с того и ни с сего?..

Теперь мне известен страх. Я боюсь потерять его. Боюсь, что однажды приду, а на даче никого не будет. Мало ли что может случиться! Растеряться так просто. Я просила его дать телефон или адрес, он только руками развел:

— Я сбежал отовсюду, скрылся. Даже имя свое.... — замолчал на мгновение. — Давай лучше я позвоню.

И, подумав, я записала ему телефон Потехиной. У нее дома вольница, мальчишки звонят. А Лизе найду что сказать.

И все же боюсь. Каждую минуту свидания принимаю как дар и благодарю Небеса. Но вчера он сказал очень важное:

— Я знаю, что нужно сделать. Мы обручимся.

— ?...

— Почему не вспомнить об этом обряде? Ты станешь моей невестой. Тогда, сколько бы ни пришлось мыкаться врозь, мы все равно будем принадлежать друг другу. Обручимся тайно. Я все обдумал.

Он обнял меня, поглядел мне в глаза и спросил:

— Ты согласна?

И я ответила:

— Да.

СЕНТЯБРЬ

На рыжих старомодных поездахпора в лесных кататься городахи замечать меж деревянных дулосеннийпервыйкараул.То промелькнет лиловый аксельбант,то по листу пройдется желтый кант,то явятся по краю полотнакусты в мундирах красного сукна.Да где же ваш воинственный Полковник,поход начавший снова наизустьза желтый цвет, за орденский шиповник,за Пушкина, за восковую грусть?Он ранил тонколистую

рябину,изрешетил малину до конца,он деревам в тугую сердцевинувставляет остротелые сердца.И все болеть и биться начинаети золотой готовить самострел,пока рука, менявшая прицел,тихонько небеса приподнимает.

20 августа. Понедельник

Мы обручимся! Я чувствую страх и восторг. Что же такое обручение? К стыду своему, толком не знаю. У нас дома стоит роман Мадзони «Обрученные», обязательно почитаю. Здесь, на даче, книг мало. Взяла «Энциклопедический словарь» и вычитала: «ОБРУЧЕНИЕ (от древнерусского «обруч» — кольцо) — старинный обряд помолвки (обещание жениха и невесты вступить в брак), сопровождаемый обменом колец. Обряд обручения бывает гражданский и церковный».

Вспомнила, что в «Анне Карениной» есть что-то похожее. Придумала визит к Костычевым. Гамсуна понесла. Дима обрадовался:

— Прочитала?

Немного поговорили о Гамсуне.

— У тебя нет «Анны Карениной»? — спросила я.

И «Анна Каренина» нашлась! Помчалась домой, раскрыла, так и есть! Пятая часть начинается венчанием Китти и Левина. Там описан обряд обручения. Так сложно, оказывается, и красиво. Я волновалась. Удивительно было узнать, а раньше не обратила на это внимания, что Левину и Китти тоже было страшно! Конечно, брак в прошлые времена имел другое значение, люди соединялись на всю жизнь. Сейчас это называется «регистрация». Слово-то какое!

К ужину приехал дедушка, и я дипломатично принялась выведывать. Дедушка увлекся и стал рассказывать о голландских обычаях. Как венчаются во Фрисландии, Зеландии и Брабанте. Любопытно, но не совсем то, что мне нужно.

Алексей сегодня ездил в Москву. Перед самым сном я сумела пробраться к нему ненадолго, и он сказал:

— Послезавтра. Давай готовиться.

— К чему? — пролепетала я.

— Ты передумала? — спросил он.

— Я?

Он обнял меня и погладил волосы.

— Все устроено.

Он гладит мои волосы, гладит. Его руки теплые, ласковые.

— И все останется позади. Мы будем вместе.

— А кольца? — спросила я. — Там... я читала...

— Смотри, — сказал он и показал два кольца. — Ты веришь мне, Маша?

— Верю, — прошептала я.

— Мы с тобой заговорщики. Вот если б твои знали! Не боишься?

Он гладит мои волосы, гладит.

— А зачем ехать в Москву?

— Обручение целый обряд.

Закат горел торжественным мрачным золотом. Силуэты деревьев похожи на чугунные изваяния. Птицы кричат. Почему так кричат тревожно?

— Какое счастье, что встретил тебя! Ехал сюда и думал, что выдержу несколько дней или месяц. Но вот открыл дверь и увидел тебя. Ты спасла мне жизнь...

24.00. Не могу заснуть. Взяла транзистор у папы и слушала музыку. Не покидает ощущение фантасмагоричности того, что происходит. Обручение грядет, это в наше-то время! Неужто мечтания мои о девятнадцатом веке поняты и судьба посылает первый подарок? Он говорил: «Все устроено». Что же устроено? Я даже боялась расспрашивать. И кольца достал. Мне уже хочется ощутить палец в плену холодного металла.

Сердце ужасно бьется, не могу дождаться этого часа. Боюсь, не дождусь его вовсе. Что-то случится. Только бы пережить завтрашний день!

21 августа. Вторник

Занимаюсь подготовкой легенды. Домашние опять смотрят подозрительно.

— Что ты такая взбалмошная? — спросила мама.

Я уговорила ее пойти со мной на станцию и там «изобразила» телефонный звонок Потехиной. Просто недобрала одну цифру, а сама кричала отчаянно:

— Не может быть! Что ты говоришь! Ладно, приеду.