Дни волка

Макара Дэйв

Я, малость струхнул - уж слишком в лоб, задала вопрос девчонка.

– Семь?
– Петр Ильич впялился сперва в лицо девушки, затем перевел взгляд в небеса.
– Меньше знаешь - крепче спишь. Больше знаешь - "спи спокойно, Дорогой Товарищ"!

"Значит, бегали..."

Прощанье с моими спутниками по "Вишенке" - "Карталлеру", получилось быстрым - я пожал руку Федору, оставляя в его ладони маленький листочек с координатами моего прадеда и просьбой сообщить, как они устроятся.

Летиция меня обняла

и расцеловала, уже сидя в кабине флаера.

Двери захлопнулись, машина приподнялась на метр от земли и скрылась из глаз, растворившись в еще пока, не по-осеннему, сочной и яркой, зелени.

Нахально забравшись в шалаш, сунул под голову баул и завалился отдыхать.

"...
– У тебя, просто феноменальная способность притягивать к себе, хороших людей!
– Капитан Матвеев, сидел напротив меня и стучал ручкой по столешнице.
– Только, если хорошие люди вокруг тебя, то тогда, вокруг остальных...

Идея была понятна и продолжения не требовалось.

– Свободен, лейтенант.
– Скомандовал Матвеев, отбрасывая ручку.
– Через месяц, буду ходатайствовать, чтобы "звездочки" вернули. А пока - не обессудь, сам виноват!..."

А через девять дней мы получили сигнал из системы "Рашпиля"...

Шорохи леса, чистый воздух, тянущая боль в обожженной руке, плотный полог еловых ветвей над головой, баул, удобно смявшийся по форме головы - чего еще надо?

Правильно - пожрать!

Саморазогревающиеся пакеты, фляжка с водой и все. Всего делов - то, потянуть и повернуть, получив на выходе горячее блюдо.

На первое у меня был бигос, на второе - котлета, отчего-то, названная "по-киевски" и два сладких пирожка.

Сыто икнув, смял упаковку и убрал ее в баул - мусорить на природе не приучен. А на островах, за такое поведение, можно было и зубов лишиться!

После сытного обеда, навалилась дремота, и плавное течение мыслей перешло в другую плоскость.

От меня, офицера, ко мне - мальчишке.

Вроде и вспомнить, много чего, можно...

А присмотришься - и вспоминать - то нечего.

Побег мой, из дома, был скучен и прост - отправился в школу, а оказался на островах.

Директриса, взявшая за моду дергать учеников на всяческие олимпиады и прочие шоу, выдрессировала учителей настолько, что моё заявление, что Катерина Максимовна направила меня на олимпиаду, даже никто не проверил!

Вот и нарисовалось у меня пара часиков, которые и были моей форой.

Как выяснилось, форой у меня было не пара часиков - весь день!

Директриса, со своего поста слетела серебристой рыбкой - постарался дед.

В отместку, по словам Ольги, нашу семейку песочили все психологи, до которых дотянулись руки отдела образования.

"Собачья свалка", вышла знатная!

Искали даже на дне реки, будто я мог пойти и утопиться!

Блин,

они бы еще меня на школьном чердаке, поискали - вдруг я повесился!

Правда, переодевался я, действительно, на чердаке и аккуратно повесил форму на плечики, сказывалось вбитое родителями, воспитание.

Ничего, острова быстро превратили меня в шалопая и выдергу!

Сунувшая свой нос в мой шалаш, кошка, с мявом вылетела и шмякнулась в заросли ежевики - не надо меня пугать! Я ведь, от страха и пукнуть могу!

Судя по кисточкам и бакенбардам, обидел я рысь...

С одной стороны, стало очень стыдно... А с другой - нефиг лезть, когда человек тащится!

Шорох приближающегося флаера, словно волшебный сигнал, прогнал всю мою замечательную сонливость.

Петр Ильич, уже избавившийся от своего комбеза и восседающий за рулем в обычном камуфляже, потерял толику импозантности, зато приобрел - значимость. На плечах его, выделялись погоны полковника и петлицы 4-го, отдельного, полка горных егерей "Росомаха".

"Эти" слов на ветер не бросают...

Забросив баул в кузов и устроившись рядом, приготовился к долгой поездке.

– Слышь, майор...
– Полковник Вагнер вывел флаер на дорогу и замер, обдумывая что-то свое.
– Если я, тебя, высажу на окраине... Нормально, будет?

– При допросе, один ляд все всплывет...
– Скривился я, понимая, что ждет меня ментосканер и многочасовая беседа. А то и многодневная.
– Сам понимаешь...

– Не верить никому...
– Полковник зло ощерился.
– Вот не люблю я вашего брата! Гады, вы...

– А варианты - есть?
– Примирительно вздохнул я.
– Если есть - озвучь! Я рад буду! Тут и так - война. Союзники - обижаются, что мы им не помогаем, а если и помогаем, то не так. И истребители у нас дороги и поставки - путанные. И слова своего, федерация не держит. Что-то я забыл? А, да! Секретами не делимся! Все одно к одному! Легко не любить разведку - контрразведку... Только гавно, подбирать кому-то надо!

Вместо примирения, получилось оправдание.

Полковник, хлопнул меня по плечу.

– Вы не одни, кто хлев выгребает, разведка. А, по обидам союзников...
– Ильич почесал сломанное ухо.
– Есть им на что обижаться. Поверь, есть. Сам, не раз натыкался... Вот, например, ты знаешь, сколько стоит истребитель "Игла"?

– Два миллиона, триста восемь тысяч.
– Мгновенно ответил я.

– Дудки!
– Рассмеялся Вагнер.
– Это для Нас - два ляма. А, для союзных - три восемьсот. А к нему - еще и ракетки, надо прикупить. Да мастеровых, обучить, да пилотов - натаскать! А еще - запчасти! Вот и воют, союзники. Пойми, майор... Святых нет. А война - самая лучшая кормушка. Не удивлюсь, что она до сих пор длится, только из-за своей выгодности.