ДНК гения
Шрифт:
Мое воображение по инерции обрядило огромного Таганцева в тельняшку морпеха, но не нашло, куда там пристроить хвостик, и спасовало.
– И у Кости не получилось его ровно разрезать, потому что он трещит и ломается, так что тебе придется забрать себе большую половину, – закончила Натка, и я поняла, что она говорит об арбузе.
В воображении тут же нарисовался этот самый неровно разрезанный арбуз. С красной хрусткой мякотью и лаковыми черными косточками. Прохладный и сочный…
Я сглотнула. Сказала:
– Ешьте медленно, я скоро буду! – и при первой
Получилось удачно: в этом направлении непробиваемых пробок не было, и я доехала к Натке минут за двадцать. По пути продолжая мечтать о прекрасном арбузе…
А действительность даже превзошла мои ожидания.
Таганцев с Наткой суперарбуз благополучно располовинили, с меньшей части срезали корку, нарубили мякоть аккуратными кусочками и, уже откровенно эстетствуя, пересыпали формованным льдом из морозилки. Сложили в блестящем медном тазике для варки варенья пологий холм из красных и прозрачных кубиков, вонзили в его вершину три мельхиоровые вилки…
– Какая красота! – искренне похвалила я.
Сказочному виду не хватало разве что разноцветных стягов на башнях-вилках.
– Налетай! – скомандовала Натка, и мы налетели.
Потом Таганцев положил свою вилку, отодвинулся от стола, вопросительно посмотрел на Натку и, не дождавшись дальнейших распоряжений и предложений, нарочито бодро сказал:
– Пойду, пожалуй… Елена Владимировна, вам с доставкой арбузика пособить?
– Спасибо, Костя, с половинкой мы и сами справимся, – ласково улыбнулась бессердечная Натка.
Тихо вздыхая, Таганцев откланялся. Дождавшись, пока сестрица закроет за ним дверь, я спросила:
– Не стыдно тебе морочить голову хорошему мужику?
– Он от этого хуже не станет, – отмахнулась жестокая кокетка. – Кстати, про мужиков. Хочу с тобой посоветоваться!
– Что? Ты беременна?! – испугалась я.
Просто это был один из тех немногих случаев, когда Натка со мной советовалась. Тогда сестрица не могла самостоятельно решить, оставлять ли ей ребенка, и я до сих пор благодарила Бога за то, что она спросила моего совета и прислушалась к нему. Это тоже была большая редкость. Обычно Натка мои полезные советы игнорирует.
– С чего бы это? – искренне удивилась сестрица. – Я уже четвертый месяц ни с кем не встречаюсь! Хотя ты почти угадала, вопрос касается Сеньки…
– Что с ним?! – снова испугалась я.
– Какая-то ты сегодня нервная, – отметила сестрица.
В голосе ее затейливо смешались сочувствие и превосходство.
Ага, она-то у нас не нервничает по пустякам. Запросто может оказаться подругой бандита или жертвой мошенника – и все равно не станет сильно переживать. Характер, понимаете ли, легкий… Легонький такой…
– Да говори уже! – рассердилась я.
– Начну сначала, – Натка чинно опустилась на стул, расправила на коленях подол прелестного легкого платьица. – На днях я видела Романовского…
– Да, я тоже его видела, – сказала я и кивнула на телевизор на стене над столом.
Натка машинально включила его, экран просветлел и задорный женский голос напел
– «Шпора»! «Шпора»! Средство от запора!
На экране крупно нарисовалась аптечная коробочка с озвученным названием препарата и изображением скачущего коня. Седло на нем имелось, а всадника не было, так что телезрителю оставалось только догадываться, соскочил ли наездник на полном ходу, чтобы на своих двоих бежать к удобствам, или же это конь воспользовался рекламируемым средством и теперь самозабвенно мчит в поля, чтобы внепланово их удобрить.
Натка поморщилась и уменьшила звук:
– Задолбали со своей дебильной рекламой! Хоть не включай этот ящик!
– Зато ты увидела там Романовского, – поддела ее я.
– Лучше бы не видела. – Натка нахмурилась и побарабанила пальцами по столу.
Я поняла ее чувства без объяснений.
Романовский – один из Наткиных бывших. Когда они встречались, он был всего лишь менеджером какой-то госкорпорации, но потом переметнулся в бизнес и здорово там преуспел. Как раз вчера Максима Романовского показывали в новостях – он торжественно подписывал крупное инвестиционное соглашение на международном экономическом форуме. В руке у него был блестящий золотой «Паркер», запонки, особенно заметные на крупном плане, слепили глаз бриллиантами. Хорошенькая тележурналистка, ведущая прямой репортаж с места событий, с придыханием называла Романовского олигархом и непроизвольно облизывалась.
– Я вот подумала – а что, если на самом деле отец Сеньки не мой законный быший, а тот же Романовский, например? – Натка пытливо посмотрела на меня.
– Как это – например? – не поняла я. – Есть такая вероятность?
– Вероятности, – поправила сестрица. – Я ведь тогда не только с Максом встречалась.
– Та-ак… А с кем еще? Огласите, пожалуйста, весь список!
– Вот.
Список, оказывается, уже был составлен.
Натка протянула мне бумажку.
Я оценила количество строчек и ровный бисерный почерк – сестрица во всех смыслах старалась! – и уважительно присвистнула:
– Ну ты даешь, мать… Ты что, крутила с ними со всеми одновременно?
– Ну, так уж вышло, – Натка легкомысленно пожала плечиками, словно речь шла о капризах погоды, мол, что поделаешь, так уж вышло, дождик пошел.
– Номер один – Максим Романовский, – прочитала я с листа. – Этого я знаю, наш российский олигарх-газовик… Номер два – Антон Голиков, а это кто?
– Новый мэр одного областного центра на юге.
– Номер три – Тимофей Гусев… Гусев, Гусев… Что-то я вроде слышала…
– Знаменитый интернет-дизайнер, – подсказала сестра. – Ты и слышала, и видела, у половины дорогих российских сайтов в уголочке написано: «Дизайн Тимофея Гусева».
Я оценила нотки гордости в ее голосе и съязвила:
– Крутые мужики, да? Жаль, что чужие.
– Может, и не чужие, – пробурчала сестрица. – Ты дальше читай.
– Номер четыре – Андрей Ростовцев. И кто он?
– Бухгалтер, милый мой бухгалтер! – злобновато напела Натка. – Был. Сейчас владелец собственного банка.