До беспамятства
Шрифт:
– Расскажи правду! – Я приставил лезвие к его шее, но это парня не напугало. Он был слишком зол. Если достать его еще сильнее, он расскажет все на эмоциях. Если до этого меня не убьет, конечно. Луи сделал глубокий вдох, прежде чем начал говорить.
– Не доставай меня. Тебе же хуже будет. – Луи прошипел это сквозь зубы. Я покрылся мурашками, а сердце начало биться слишком быстро. Он меня пугает. Его взгляд – безжалостный и холодный, его голос, его вид. Я начал жадно глотать воздух, пытаясь не показывать своего настоящего волнения, но он точно это заметил. Этот парень меня слишком пугает. Появляется чувство, как будто я задыхаюсь, но давать ему преимущество нельзя. Иначе мне конец.
– Еще посмотрим. – Я приставил лезвие еще ближе к его коже и немного надавил. Несколько капель крови сразу появились на стали. И в этот момент Луи сорвался. Я еще никогда не видел его настолько злым и разъяренным. Мне стало страшно за себя, за свои действия. В этот момент
– Хочешь знать все? Это – месть! И знай, заплатят все виновные. Счет пошел на сотни, а должен на тысячи. Каждый капитолиец, который виноват в смерти моей сестры заплатит кровью! – Луи прокричал мне это в лицо, оттолкнув к стене. Он сам порезался еще сильнее, но и чуть не перерезал мне горло. Было больно, я знал, что на моей шее теперь рана. Но оно того стоило. Я и Луи оказались прижатыми друг к другу, а каждое неосторожное движение могло иметь летальные последствия. Но он был слишком зол, чтобы это понимать. Луи начал говорить правду, сам того не ожидая и не желая. Я добился своего, но его история – что-то большее, чем кто-либо мог ожидать.
– Ты хочешь знать, почему я такой? Я всегда был слишком жестоким, слишком злым. Я родился убийцей, но никогда никого не трогал. Это чувство, когда у тебя есть якорь, когда у тебя есть надежда. У меня она была, пока ее наглым образом не отобрали. В моем дистрикте каждый лезет перед другим, только бы попасть на игры. И когда назвали имя моей сестры, я был уверен, что появится толпа добровольцев. Но ни одна девушка не подняла руку. Это была месть. Еще на подготовке она сказала, что не убьет никого. Тогда каждый возможный трибут пообещал, что она изменит свое мнение, как и я. Это было наше главное правило – не убивать. Поэтому убили ее. На арене. Это было одно из самых жестоких убийств. И некоторые пообещали, что повторят это со мной. Зря, очень зря они это сказали. На следующий день я перерезал все семьи тех, кто это начал. До последнего, на их глазах. Тогда заставил их испытать все то же, что и моя сестра. С каждого я снял кожу, пока они не умерли от боли. А тогда выбросил посреди главной площади, как мусор. Они получили свое. И каждый, кто хоть как-то был к этому причастен. После этого у меня новое правило – убивай каждого, кто виноват. Все, кто убивали. Все, кто смотрели на это. Каждый, кто причастен к играм и каждый слабак, который выжил. Никто из них не достоин жизни. И я отомщу. Как отомстил отцу, который называл нас слабаками. Я убью каждого и не пожалею об этом. Вот тебе правда! Доволен? И знай, ты – следующий. – Луи кричал, шипел от злости. Я еще никогда не видел его настолько злым и безжалостным. В его глазах была боль, но он сразу же изменил взгляд на убийственный. Там был только холод, злость и желание мести. Я получил свою историю, я получил то, о чем и подумать не мог. Если сложить все в одну кучу, получится маленький и беззащитный Луи, который не хотел никого убивать и над которым издевались все время. И Луи, который стоит передо мной, с бешеным взглядом и моей же рукой надавливает лезвием на мою шею, пытаясь перерезать мне глотку. Я не столько боялся смерти от него, сколько возможности стать похожим. Я такой же. Я пережил то же самое. Неужели в один день я превращусь в монстра? Неужели в один день я решу отомстить, и за это поплатится весь Панем? Нет, я не хочу так. Ничего подобного не должно происходить! Люди должны оставаться людьми.
– И знаешь что самое главное? Мне не жаль. Мне не жаль ни одной жизни, которую я отобрал. И после победы, как только я попаду в Капитолий, там не останется никого. Они заплатят за все, что сделали. – На лице Луи появилась странная улыбка, которую я раньше не видел. Довольная от причиняемой им боли, но в то же время слишком искаженная яростью. Этот человек пугал меня еще больше, чем я мог представить. И сейчас моя жизнь зависит от того, как быстро он успокоится. Я уже сотню раз успел пожалеть, что добивался чего-то от психа.
– Как ее звали? – Я не придумал ничего лучше, чем отвлечь его. Или почти отвлечь.
– Что? – Закричал Луи, еще сильнее прижимая лезвие к моей шее.
– Как звали твою сестру? – Я повторил вопрос, и ему пришлось перевести дыхание, чтобы ответить. Он ослабил хватку.
– Шарлотта. – Голос Луи изменился до неузнаваемости – спокойный, уравновешенный. В нем была любовь. Казалось, это нереально, но все же был человек, которого он ценил. Я был в шоке от всего происходящего, не знал, из-за чего больше волноваться. Моя жизнь, возможность стать похожим на Луи, откровения парня из 1 дистрикта – все смешалось в одну кашу. Единственное, что мне на самом деле было нужно – поддержка. Мне нужен был человек, который не дал бы мне сойти с ума сейчас. Кто-то, с кем можно было бы поговорить. Но рядом был только Луи. А от него вряд ли можно ожидать поддержку или понимание.
– Но у тебя нет никакого права о ней говорить. – Сказал Луи напоследок, выхватив нож из моей руки. Он отошел в дальний угол пещеры, а я остался стоять, прислоненный к холодной стене, прижимая руку к своему горлу. Рана была неглубокой, но
Я промыл рану, и уже хотел подойти к парню, предложить ему свою помощь, даже не знаю зачем. Но когда я подошел достаточно близко, чтобы видеть его, в руке он держал медальон с Пересмешницей, а по его виду можно было понять – сейчас его лучше не трогать. Я отошел подальше, ожидая его дальнейших действий. Минут через десять Луи развернулся ко мне, смотря все таким же холодным и бесчувственным взглядом. Убийца вернулся. Такое ощущение, что внутри него какой-то рычаг, который он переключает, чтобы вновь стать таким же бессердечным. Мне бы так хоть раз – отключить чувства, чтобы не знать той боли потерь. Но однажды потеряв, вряд ли найдешь еще раз. Нельзя вернуть уже потерянных людей, нельзя вернуть забытые чувства.
Луи подошел ко мне и сел рядом, спрятав медальон в карман.
– Забудь обо всем, что услышал. Этого разговора никогда не было. Иначе части твоего тела будут украшать мою новогоднюю елку. Ты понял?
– Луи проговорил это стальным и далеким голосом. Я только кивнул в ответ, не в силах связать даже нескольких слов. Он умеет угрожать. Да и я бы не осмелился говорить о чем-то настолько личном. Вряд ли кто-то еще знает его историю. И это особое чувство понимания, уникальности, делает довольно странную ситуацию даже теплой. Теперь я начал его понимать. Понимать человека, которого когда-то не желал и знать. Меня пугает перспектива стать таким же, меня пугает он, особенно после того, как я увидел Луи в ярости, но тем не менее, я теперь его не настолько боюсь. Я знаю, как ему противостоять. Это странно, но в какой-то момент я даже начал восхищаться его умением забыть обо всем, скрыть чувства. Я бы хотел уметь так же, но если это стоит человечности, лучше уж быть с разорванным в клочья сердцем, чем с мертвой душой. Луи так и сидел рядом. Он уже не казался тем парнем, из-за которого я боялся даже дышать. Теперь он казался кем-то другим, как будто я могу ему доверять. И я повторил такой важный для меня вопрос.
– Почему я? – мой голос был тихим, только бы не спровоцировать его.
– Не знаю. – Так же спокойно ответил Луи. – Наверное, ты напомнил мне бывшего меня. Слишком слабый, слишком добрый, слишком хороший для этого мира. У тебя было светлое сердце и надежда. Таким не место на арене. Я просто осуществлял свой план. Я сделал из тебя борца, а ты и сам того не подозревал. – Луи слабо улыбнулся, смотря на меня, как на свою победу. У него все было рассчитано с самой первой минуты. Он пытался сделать из меня копию себя. В этот момент мне стало по-настоящему страшно. Он выглядит так, как будто у него получилось, как будто он сделал из меня убийцу. Все внутри перевернулось, мое дыхание снова стало рваным. Я не знаю, что ответить. А Луи все так же молчал. Он стал другим. Сейчас он другой. Или это еще одна его маска, или на время он решил ее снять. Этот парень все такой же холодный, бессердечный, но теперь он не выглядит жестоким, а только уставшим.
– Почему не бежишь? Я думал, ты испугаешься. Должен был. – Луи улыбнулся привычной улыбкой, но во взгляде не было прежней ненависти. Я не знал, что отвечать. Стоит ли лгать, притворяться, сражаться. Из всех возможных вариантов я выбрал один, в котором не был уверен – правда. Но для меня это был не ответ, а скорее сборник вопросов.
– Я не хочу.
– Мой голос был таким, как будто я говорил с самым обычным человеком на отвлеченные темы. Не было ощущения вражды или страха. Я сам не понимал, почему не хочу бежать. Я знал, что могу его бросить. Я знал, что и так умру, так что могу навредить Луи, рассказав всему Панему то, что должен скрывать. Но я не делал ничего из этого. Я не хотел. Наверное, я слишком устал от предательств, потерь, обманов и арены, от вечных побегов и драк, что мне хотелось просто сидеть вот так вечность, не думая ни о чем. Я чувствовал себя защищенным, счастливым. И даже Луи рядом не нарушал этого чувства. Он пытался сделать из меня убийцу - это пугает. Но я все еще остаюсь собой. Я не позволю обстоятельствам изменить что-либо во мне. И уж тем более этому парню. Но он открылся так, как я и не ожидал. И начиная с этого момента, я настолько запутался в своих чувствах и отношению к нему, что раскрутить эту путаницу уже невозможно. Я не силен в чувствах, но это даже хуже, чем я мог представить. Или лучше.
– Это хорошо. Не нужно бежать. Не тебе. Не от меня. И не сейчас.
– Луи наклонился ко мне и положил свою руку
мне на плечо. От этого движения все внутри перевернулось, а сердце остановилось. Я ожидал чего угодно, но только не того, что он обнимет меня, притулив к себе. Я был в шоке, но вырываться не хотелось. У Луи были теплые объятия. Я еще никогда не чувствовал себя так хорошо и спокойно, как в его руках. Мы так и сидели вместе, как будто так и должно быть. Я чувствовал себя счастливым. Он меня не пугал, я не сомневался, не убьет ли он меня в следующую минуту. Я только зажимался еще больше в его объятия, тонул в них, согревался. Странно, как человек с таким холодным сердцем может быть таким. Луи наклонился ко мне и прошептал на ухо: