До и после заката
Шрифт:
Всякий наш диалог заканчивался криком с её стороны, она начала докапываться до каждой мелочи, придираться по пустякам. Но меня этими гнусными трюками не проймёшь. Я продолжал работать, как и раньше, и авторитет нового руководителя ни в грош не ценил.
В конце июля ушёл в отпуск на полтора месяца (приплюсовал кучу накопленных отгулов). Через неделю Маликова отозвала меня на три дня: надо было съездить в командировку в Москву. Боже, она знает мои тайные желания: в столицу я готов был ехать всегда, тем более, что весь отпуск я планировал провести в городе. А откуда у бедного, разжалованного в капралы воина рекламного фронта, деньги, если я всё до копейки тратил на ремонт и обстановку своей
Вся моя отпускная забава заключалась в поездках на Волгу по утрам и потреблении пива с чипсами с моим френдом Гайсиным – по вечерам. Ну, всё абсолютно так же, как и 3 года назад, накануне моей роковой аварии. И не говорите, что человек после перенесённой беды меняется, горбатого лишь могила исправляет.
Чтобы окончательно не захлебнуться в пиве и не отупеть, начал читать книги и знакомиться с барышнями по объявлениям в бегущей строке местного телеканала.
Карусель невест
Вроде бы всегда я мечтал о стройных девушках, но практика подтвердила язвительное изречение: худая кобыла – не всегда газель.
Ирине было под 30, и она работала инженером на заводе холодильников. И чем я только её зацепил, что она решила меня окучить, как картофельный куст. Наверно, определённой долей цинизма и равнодушия – это «зажигает» многих девушек, и они считают, что непременно должны добиться предмета своего случайного воздыхания.
Да брось, Олег Юрич, какой уж из тебя равнодушный циник? Винни-пух, вяло бредущий в сторону пасеки. Просто Ирина очень хотела замуж, часики у неё уже тикали с громкостью Царь-колокола, и ты ей показался весьма достойной партией.
Один раз мы встретились, погуляли по городу. Ни один волосок не колыхнулся на моей пышной, кудрявой шевелюре. Это же как в том анекдоте: «раньше стоило коснуться женщине моих волос, так у меня член подымался, а сейчас стоит женщине коснуться моего члена, так у меня волосы дыбом встают». Короче, не хочу обижать инженершу Ирину, но она меня не привлекла, как женщина. Вроде и добрая, но сухопарая какая-то, анорексичная. Посмотрев на её узенькие, поджатые губы, и мысли о поцелуе не возникало. Возникало желание плотно накормить жилистую Иру пельменями со сметаной. Узниц Бухенвальда у меня ещё в жизни не было и, похоже, уже не будет. Я, конечно, знал, что на холодильном заводе невысокие зарплаты у обычных инженеров, но нельзя же так издеваться над простыми работниками. Куда их профсоюз смотрит?
В общем, испугался я, что инженерша съест меня без соли одной прекрасной лунной ночью. А если серьёзно: нет либидо – иди гуляй, ничего хорошего из этого не получится. И человека не используй, не мучай, а отпусти – на свете ещё много серьёзных парней, которые увидят в девушке родную душу, а её тощие коленки с любовью расцелуют.
Ох, вечно я мечусь между противоположностями. После сладкого хочется солёного, после белого – чёрное… В противовес стройной инженерше Ирине я нашёл пухленькую инженершу Викторию. Не подумайте, что я такой любитель инженерно-технических работников, просто так получилось. Закон парных случаев. Полная Вика работала на казанском авиазаводе и была полной противоположностью своей коллеги из Зеленодольска – зажигалка-пышечка. Курила и болтала без умолку. Говорила о незыблемых семейных ценностях, но это в сочетании с её насыщенным имиджем воспринималось неубедительно. Впрочем, хорошо, что вообще говорила, а то со многими девушками на свидании приходится работать массовиком-затейником, этакой неумолкающей FM-радиостанцией. А Вика – сама активность, с ними весело и беззаботно. Мужчине рядом с такими женщинами остаётся только расслабиться и принять свою участь, как данность. Остальное они сделают сами.
Во время первого свидания мы с ней посидели
Всю неделю мы переписывались и созванивались. Томный голос инженерши №2 обещал мне жаркий вечер пятницы.
– У нас на Авиастрое есть классная шашлычная. Ты любишь шашлык?
– А кто его не любит?.
– Я возьму с собой самогонки. Ты любишь самогонку?
– Что?! – я чуть не поперхнулся. – Ага, особенно, когда он вместе с шашлыком.
Самогон я пил пару раз в своей жизни и было это в далёкой молодости. Впечатления от напитка были неоднозначные: запах ужасный, за то мощь атомная.
Вика не ждала моего ответа, она уже давно всё решила сама:
– Домой не поедешь, ночью пойдём к подруге на сеновал. Ты когда-нибудь спал на сеновале?
Я, конечно, знал, что даже самая отъявленная шалава любит поиграть в романтику, но предложение окунуться в сеновал чуть не ввело меня в ступор. Перед глазами сразу всплыли картины из захаровской «Формулы любви» и захотелось ответить Вике: «Что я, лошадь, что ли?»
Но этим вопросом я бы точно сбил романтический настрой знойной казанской барышни, поэтому сказал расплывчато:
– Оу! Сеновал! Это надо попробовать!
– Попробуем, Олеж, всё попробуем…
По голосу инженерши №2 я понял, что она и сейчас бы всё попробовала, не дожидаясь пятничного сеновала. Вот уж у кого атомный реактор в одном месте.
В четверг меня отправили в командировку на неделю. Вике я отзвонился, и высказал своё соболезнование по поводу изменившихся планов. Она сокрушалась, конечно, но я был на 762% уверен, что женщина с огоньком в эту пятницу радость пребывания на сеновале не пропустит. От самогонки ещё никому живым не удавалось уйти. Ладно, я не Отелло, да и Вика мне не жена, пусть делает, что хочет.
Через пару дней я нечаянно удалил номер Виктории из телефона и не особо расстроился: сама позвонит.
Так и случилось, но только через две недели, когда я девушку уже немножко подзабыл.
Она сбросила мне смс-ку с невинным: «Привет! Как дела?»
Я смотрю: номер неизвестен и логично переспросил: «Привет! А кто это?»
Через пару секунд меня осенило: это знойная Виктория, но было уже поздно.
«Никто. Не пиши мне больше. Сука!» – поступил ответ в мой адрес.
Это был очередной наглядный пример, как умирает любовь, так и не начавшись. Да и вообще, похоже, что в любви я как самурай: для меня нет цели, но есть путь. За долгие годы я перебрал, кажется, весь список профессий – у меня были и музыкантши, и журналистки, и медсёстры, и продавщицы, и инженерши… Знавал я и обычных студенток, и девушек без определённых занятий. Но тот неожиданный бриллиант, который я откопал летом 2007 года, достоин отдельного рассказа.
Её тоже звали Ирина (везло мне на них тогда) трудилась на машиностроительном заводе – кем бы вы думали? Токарем-фрезеровщиком. Женщины, трудящиеся на сугубо мужском поприще, вызывают неподдельный интерес и вызывают желание. Тем более, что Ирина-токарь была недурна собой: стройная, высокая шатенка с серыми задумчивыми глазами. Ремесло выдавали лишь грубоватые, жилистые руки с коротко постриженными ногтями. Ну и говорок у неё был простоват для такой внешности. Складывалось впечатление, что она любит травить байки в цеховой курилке среди весёло-похабной гвардии мужиков-фрезеровщиков. И всё равно, Ирина была вся такая девушка-девушка. У фемины, находящейся в центре мужского внимания, должен был быть бойфренд по определению. До недавнего времени он и был, но его постоянные пьянки вынудили Ирину уйти от мужика и податься на телевизионный чат знакомств.