До и После. Исход
Шрифт:
Конечно, Джереми был парень смекалистый и перспективный, но о таких перспективах как у Дюка Ди, ставшего ее потенциальным женихом, когда ей еще не было двенадцати лет, Джереми мог только мечтать. Пускай за всеми достоинствами Дюка стоял его отец, но какая разница, если это сулит безбедную жизнь не одному поколению семьи Ди, а у нее есть все шансы войти в круг избранных. Думая об этом, Кристина чуть не спалила прядь волос плойкой. Выдернув орудие пыток из розетки, она свысока оглядела собственное отражение.
«Ничего. Вполне себе ничего».
Но
«Сказка… Та еще сказочка», – думала она, проводя помадой. Чмокнув губами, Кристина послала воздушный поцелуй своему отражению и закрыла тюбик.
– Кристина, ты скоро? – спросила из-за двери мать.
– Еще пару минут! – отозвалась она, не отрывая взгляда от своего отражения.
«Только бы речь за ужином не зашла о Нине. – Этой темы она хотела избежать больше всего на свете. – Эту дуру угораздило залететь, кто бы мог подумать?»
– Ну, разве не идиотка? – прошептала своему отражению и продолжила расчесывать волосы.
«Залететь в семнадцать – то еще приключение! – как-то сказала ее мать. – И смотри не распространяйся про вашу дружбу. Нины для тебя больше не существует. Она перечеркнула свою жизнь, не дай ей бросить тень на твою».
– Идиотка, – резюмировала Кристина. Несмотря на то, что «сделка» – дело почти решенное, родители Дюка никогда не позволят ему обручиться с ветреной девицей. – Нельзя, чтобы они считали меня такой, как она, – наставительно сказала она себе и всмотрелась в отражение.
Над левой бровью пролегла морщинка хмурости. Замкнутый круг. Стоит нахмуриться из-за какой-нибудь ерунды, как начинаешь хмуриться из-за того, что хмуришься. Она похлопала ладошкой по лбу, словно это могло что-то исправить.
– Из-за этой дуры еще и морщин себе наживу раньше времени. – Теперь она легонько похлопала себя ладонями по щекам. – Соберись! Соберись! Проблемы дураков должны волновать только самих дураков. В конце концов, всегда можно сказать, что она никогда мне не нравилась, и я дружила с ней из жалости. Да и имеет же леди право позволить себе слабость быть великодушной и иногда снисходить до общения с дураками?
Решив, что выход найден, Кристина улыбнулась своему отражению и опять чмокнула губами, посылая себе воздушный поцелуй.
Этот ужин должен пройти идеально, а завтра… Она мечтательно прикрыла глаза и расплылась в улыбке: «Завтра я действительно позволю себе одну слабость. Всего на один вечер, я это заслужила». И ни Дюк Ди, ни его папочка, ни ее собственная мамочка – никто на свете не сможет этому помешать. Ей не нужно большего, только один единственный вечер.
Глава 4 (ПОСЛЕ) Консервная банка
– Норт, ты не поможешь мне?
Лиа нависла над банкой с консервами, открыть которую никак не получалось.
– Или открывалка затупилась, или я слабак, – добавила она.
Они прятались в просторном и надежном доме. Поначалу припасов здесь было достаточно, но сейчас – заканчивались последние. А они все никак не могли решиться на вылазку.
– Норт! Да иди же сюда! – У нее совсем не осталось сил, ни физических, ни моральных. Две-три минуты безрезультатных боев с будущим обедом вконец измотали ее, а верхняя часть искореженной металлической банки тянула рваные щупальца, чтобы ухватить и поранить.
– Норт, ну помоги мне!
Лиа бросила короткий взгляд на полку с припасами.
«Последняя банка… Что же мы будем делать?».
Появившийся в кухне Норт с тяжелым вздохом забрал из ее рук банку с открывалкой, сел рядом и склонился над ней. Длинные волосы упали на лицо. Норт выругался сквозь зубы – у него тоже не получалось. Да, силачом его уж точно назвать нельзя. Даже смешно, каким крутым он казался ей раньше. Стоило ему появиться на сцене в свете прожекторов с гитарой в руках, девушки сходили с ума. Но он выбрал не их – ее. Конечно, их отношения не были гладкими. Это был вихрь, водоворот и экстремальные горки, хотя поначалу все напоминало ванильно-розовую помадку, которую затем приправили ревностью, алкоголем и ссорами. Один Бог ведал, почему они до сих пор не разошлись.
Мысль уйти возникала у нее не раз, но улетучивалась, стоило ему выйти на сцену и посвятить ей очередную песню.
Лиа казалось, это волшебство. Она где-то слышала, конечно, что звуки, издаваемые в диапазоне человеческого крика, вызывают наибольший отклик у слушателя. Что крик человек слышит на максимально далеком расстоянии – дальше любых других таких же по громкости звуков. И что приятно это по тем же причинам, по каким люди с упоением читают и смотрят ужасы по ночам. «Я избежал опасности, но ее не избежал кто-то другой». Она даже помнила слово «дофамин». Но ей было плевать на все слова. Когда Норт пел, казалось, что душа его плачет, потому он кричит от невыносимой боли. И единственное, чего ей хотелось в тот момент – обнять его.
– Это последняя? – спросил он, кивнув на банку.
– Да. Нам придется отсюда выйти. Нам нужна еда, мы же…
– Завтра, – перебил он.
– Но, Норт, мы же…
– Завтра, Лини-бикини, завтра. – Он поцеловал ее в лоб и вышел из кухни.
– Завтра никогда не наступит… – пробормотала она ему вслед.
«Завтра» – это слово-ловушка. Это день, которого нет, ведь стоит прийти новому дню, как завтра опять ускользает.
Глава 5 (ДО) Хороший мальчик