До каких пор буду звать?
Шрифт:
— Мы пошли, — обратился к чамарам Кхачера.
— Куда? — спросил Гиллан.
— К Рустамхану.
— Зачем?
— Банке там.
«Пьяри и Каджри тоже там, — подумал Сукхрам. — А если Пьяри обрадуется, увидев мертвую Дхупо? Смогу ли я простить ее тогда? Ни за что!»
Кхачера выступил вперед, в руках у него была палка.
— Кто боится, может вернуться! — крикнул он.
Из толпы сначала вышли десять человек, потом двадцать, потом двадцать пять, потом сто, а потом вся толпа шагнула вперед.
— Поднимите! Поднимите
Чамары подняли носилки и хором начали читать молитву: «Да будет свято имя твое, Рам…»
Сукхрам шел вместе с чамарами. Он был готов взять к себе детей Дхупо и воспитать их, но ведь он принадлежал к касте карнатов, а законы общины суровы. Разве отдадут чамары детей на воспитание человеку из низшей касты?
«Прими к святым ушедшую от нас!» — неслось над толпой.
— Вы идете на маргхат? — спросил Сукхрам у Кхачеры.
— Нет, — ответил тот.
— Почему же вы поете величальную песню?
— Чтобы узнала вся деревня!
— Но тогда тело придется сдать полицейским [83] !
— Не отдадим!
— А если потребуют?
— Напьемся их крови и узнаем, крепки ли их кости! — гордо ответил Кхачера, поднимая палку над головой.
Но голос его потонул в громкой песне толпы:
Да будет свято имя твое, Рам!..22
83
…тело придется сдать полицейским... — Английские власти заставляли перед кремацией или захоронением сдавать тела умерших в полицейский участок для установления причины смерти.
Банке был доволен. Сегодня он наконец добился своего. Обесчестив Дхупо, он вырос в собственных глазах. Что теперь она скажет, эта упрямица? Как посмотрит на него при встрече? Ведь обо всем узнают в деревне. Вот будет потеха!
Он отправился прямо к Рустамхану. Тот сидел насупившись и даже не поднялся ему навстречу. Но сегодня Банке не замечал сердитого лица своего покровителя. Он был вне себя от радости. От Рустамхана не ускользнуло, что Банке как-то особенно весел. «Что он еще натворил?» — насторожился полицейский. Банке поклонился.
— Наставник! — проговорил он так, словно принес к ногам Рустамхана все свои грехи. Его пьяные угодливые глаза, вздрагивающие усы и разгоряченное дыхание задели любопытство Рустамхана. Почувствовав это, Банке приободрился. Теперь можно все рассказать ему.
— Ну? — спросил Рустамхан.
Он боялся уронить свое достоинство и в то же время сгорал от любопытства.
— Получил удовольствие, — ответил Банке. Он закрыл глаза и стал подкручивать усы.
— Что такое? Что за удовольствие, которым тебе не терпится похвастать?
— Да благословит
— Ну так что же в конце концов произошло? — спросил Рустамхан.
Банке самодовольно рассмеялся. Пьяри наверху услышала этот смех. Она насторожилась…
— Что там такое, что случилось? — спросила ее Каджри, и сердце ее тревожно забилось.
— Кажется, явился Банке.
Вновь послышался пьяный и самоуверенный смех.
— Каджри! — тихонько позвала Пьяри. — Я спущусь вниз, а ты оставайся здесь, но будь наготове.
— И я пойду с тобой. Одна я здесь не останусь.
— Ну что ж, вдвоем, пожалуй, лучше.
Обе осторожно спустились вниз, прильнули к створкам двери и стали слушать. Банке и Рустамхан, ничего не подозревая, продолжали беседу.
— В карты повезло? — поинтересовался Рустамхан.
— Кое-что есть, — ответил Банке. Он достал деньги из кармана и кинул их Рустамхану… Рустамхан с удивлением посмотрел на него.
— Бери все, учитель! Сегодня все денежки — твои, — проговорил Банке, почтительно склоняя голову. — Мой раджа, все у твоих ног. Не огорчай меня отказом. Поклянись своему Банке, что возьмешь все.
Рустамхан снисходительно принял деньги.
— Уж больно ты настойчив сегодня. Ишь, расщедрился, — проворчал Рустамхан.
— Разве ты и я — не одно и то же? Сегодня Дхупо не ушла от моих рук, наставник, она теперь моя! — выкрикнул Банке и снова захохотал.
Пьяри внимательно прислушалась.
— Добился своего наконец? — спросил Рустамхан.
— Спасибо, ты надоумил меня!
— Ну и молодчина! Счастливчик! — И Рустамхан тяжело вздохнул, словно сожалея о том, что счастье обошло его.
— Наставник, ты ранишь мое сердце! Почему так тяжело вздыхаешь?
Рустамхан не ответил.
— Э, я понял, наставник! Если хочешь, прикажи, и я сейчас же доставлю ее сюда.
— Как так?
— Разве теперь ей устоять передо мной?
— Это верно, — тоном знатока проговорил Рустамхан.
— Наставник, целый год я ходил вокруг нее, а она, эта тварь, близко к себе не подпускала, — сказал Банке.
— А помнишь, как Пьяри разозлилась на нее?
— О, эта бестия себе на уме. Но в тот день я был на стороне твоей натни. Знаешь, почему? Я хотел проучить эту недотрогу Дхупо.
— Просто ты ей не предлагал денег. Дал бы ей рупию, и дело с концом. Ведь она чамарка.
— Нет, наставник! Не обижайся, но между натни и чамаркой есть разница. Чамарки не разрешают чужим мужчинам подходить к ним. Впрочем, это лишь до тех пор, пока мужчина не добьется своего. Ха-ха… Тогда можно заставить их молчать. А эта корчила из себя такую недотрогу! Клялась, что всем расскажет. Деньги! Ты говоришь — рупию! Я ей десять предлагал, а она швырнула их мне в лицо.
— Что ж, деньги целее, — рассмеялся Рустамхан, хищно сверкнув глазами. Банке снова почтительно склонился и припал к его ногам.