До мозга костей

Триша Вульф

Может быть, именно поэтому мне не больно возвращать эти частички тебя обратно. Потому что теперь я могу постоять за себя сама. Когда я убираю эту опору, мне нравится жизнь, которую я построила. Возможно, это жизнь — не мечта каждого, но она моя, и я такая, какой хочу быть. И я хочу разделить свою жизнь с тобой. Настоящим тобой, а не тем человеком, которого, как я думала, я знала по тем кусочкам, которые ты оставил после себя, и моментам, которые мне удалось украсть.

Поэтому

я говорю тебе всё это с легким сердцем. Я не настолько наивна, чтобы думать, что ты просто не возьмёшь их и не исчезнешь. Я знаю, что ты намерен покинуть Уэст Пейн, Джек. Я обещаю, что на этот раз не последую за тобой. Я могу только надеяться, что то, что мы разделили, было для тебя таким же реальным, как и для меня.

Я создала образ ангела возмездия, который ворвался в мою жизнь холодным ветром в мой самый темный час. Я хотела уничтожить человека, которого встретила после многих лет наблюдения из тени. И я люблю человека, которого узнала, пытаясь сжечь тебя дотла.

Я люблю тебя, Джек Соренсен. Ты единственный мужчина, которого я когдо-либо любила. Единственный, кого я когда-либо буду любить.

Навеки твоя,

Lille Mejer

Я складываю письмо медленно и обдуманно, выравнивая углы, чтобы они точно совпадали, а затем рассеянно провожу пальцем по сгибу. В желудке возникает жжение, когда взгляд скользит по предметам, которые она разложила рядом с морозильником.

Я открываю папку из плотной бумаги. Внутри — вырванные страницы из журнальных статей. Фотокопии изображений из журнальных публикаций, автором которых являюсь я. Среди них несколько пресс-релизов, а также мелкие сувениры, такие как квитанции, стикеры для заметок, даже ручка — я смутно узнаю её, когда беру знакомый гладкий на ощупь предмет.

Среди вещей — одна из моих учебных программ, которую я преподавал во время защиты докторской диссертации в университете Ревери Холл в Эшгроуве.

Но моё внимание привлекает одинокий клочок бумаги. Сохранившийся в первозданном виде и заламинированный, я беру в руки чек из ресторан-бара кампуса Арли. Университет Ревери Холл. Оплачено наличными. Пеллегрино. Салат цезарь с курицей. Капучино.

Датировано днем, когда я убил Уинтерса.

Я упираюсь ладонями в край морозильника и ругаюсь про себя.

Мой маленький преследователь.

Кири следила за мной годами, наблюдала, собирала сувениры. И все это без моего ведома.

Сгорая от любопытства, я поднимаю крышку морозильника и обнаруживаю половину тела. Несмотря на то, что она запечатана в пластиковую пленку, я знаю, что это вторая половина Мейсона Дюмонта. Как одно из тех дружеских сердец, разбитых надвое,

наше сердце — это труп, и она отдает мне свою отрезанную половину.

Она только что пожертвовала своим преимуществом.

Беспокойство покалывает мою кожу. Я проверяю телефон, ожидая, что на экране появится сообщение от Кири. Мой большой палец нависает над экранной клавиатурой, готовый набрать текст...

Я замираю.

Кири попросила меня прийти к ней в хижину. Она хотела, чтобы я был здесь. Один. Где я смог бы прочитать её письмо в уединении. Она дает мне время всё обдумать и проанализировать, но более того, она дает мне время побыть одному, чтобы принять решение.

Она не хотела произносить эти слова вслух, она чувствовала, что есть шанс, что я отвергну её предложение, отвергну её.

В большинстве случаев я могу имитировать эмоции, необходимые для того, чтобы влиться в общество, даже очаровывать людей. Я отточил манипуляции, чтобы самому скрываться под маской.

Но с Кири ее нет. Она видит безжалостного убийцу, бесчувственного монстра. Твою мать, она наблюдала за мной годами. Она видит всего меня — так неужели она не видит, что она значит для меня?

Я разворачиваю письмо и перечитываю его ещё раз, пытаясь расшифровать весь смысл.

Я знаю, что ты намерен покинуть Уэст Пейн, Джек.

Ей сообщили о моем переводе. Она просит меня остаться? Прощается ли она со мной? Неужели она позволит нам так легко расстаться?

— Блять! — я ударяю сжатым кулаком по морозильнику, разочарование действует мне на нервы.

Имитация чувств проста. Нюансы человеческих эмоций и чувств ставят меня в тупик, а Кири — самый, блять, сложный нюанс из всех.

Проводя пальцами по своим растрепанным волосам, я решаю, что Кири хочет именно этого. Она хочет, чтобы я был здесь, размышлял о нас и нашем будущем, а единственные моменты, когда я могу ясно мыслить — это когда я расчленяю тело.

Она, блять, наверное, тоже это знает.

Я обыскиваю подвал, пока не нахожу виниловую накидку и перчатки, а затем провожу следующие пятнадцать минут, методично и четко расчленяя Колби в процессе подготовки. Когда раздается сигнал будильника на моем телефоне, маленький кусочек гнева проникает мне под кожу.

Срываю перчатку и хватаю телефон, чтобы отправить ей сообщение: Позвони мне.

Через полминуты, когда она не отвечает, я решаю, что дал Кири достаточно времени. Я дал ей четкое указание написать мне, когда она приедет в университет. Мне не нужно, чтобы она давала мне больше времени.

Я пойду прямо к ней.

Пока что я использую полиэтиленовые пакеты Кири, чтобы упаковать конечности и туловище Колби, а затем убираю эти куски в морозилку вместе с половиной Мейсона. После быстро навожу порядок, планируя вернуться и сделать более тщательную работу.