До мурашек...

Золотова Яна

— Вполне, — казалось, разговор исчерпан, распоряжений пока никаких не ожидается, но Офелия не собиралась уходить. Склонив голову набок и сложив руки в замок, она вопросительно поглядывала на директора и, наконец, не выдержала, спросила: — Я вижу на челе следы тяжелой думы. Что вас в сей чудный день так истово гнетет?

— Как?

— Яростно.

— «Яростно гнетет»… — посмаковал словосочетание Артем Николаевич и остался недоволен. — Лучше «так тяжело гнетет».

Офелия согласно кивнула, и он поделился своими мыслями:

— Чем больше я разбираюсь в структуре этой компании, тем больше она похожа… на улей, — золотистая брошка Майи снова всплыла

перед глазами. — Рабочие, трутни, те, кто вырвался за пределы и образовал свою колонию — но все равно остался связан. И царица, то есть директор, который дает жизнь и управляет каждым членом семьи… Брр! — его действительно передернуло.

Офелия осталась совершенно невозмутимой.

— Сравнение у каждого свое — и оно многое говорит о человеке. Семья, улей, стая…

— Это, наверное, Вилетьев так назвал, — хмыкнул Артем Николаевич.

— Именно, — подтвердила Офелия, совсем позабыв о своей любви к стихосложению. — А знаете, чем пчелиный рой отличается от волчьей стаи?

— Они хищники? — наобум спросил мужчина, пожав плечами.

— Пчелиной королевой рождаются, вожаком — становятся.

— Вы хотите, чтоб я играл по его правилам? — нахмурился Артем Николаевич. — По правилам грубой силы?

— Тот, кто свободен от правил — на полпути к победе, — загадочно улыбнулась женщина. — Кто непредсказуем — идет с ней под руку. Директор умер, нового почти никто в глаза не видел — а заместитель всем знаком.

— Устроить небольшое представление? — догадался Артем Николаевич.

— «Хлеба и зрелищ!» — поддержала его Офелия. — Покажите себя.

Артем Николаевич кивнул. Достал мобильный, мельком взглянул на экран, решая, не позвонить ли Алене, узнать, удалось ли ей что-то выяснить. Но передумал. Незачем отвлекать, она бы сама дала знать.

– Вот, просмотрите пока эти документы, — он достал из портфеля папку и вручил ее Офелии, — мы будем заключать договор с этой компанией, так что отметьте, пожалуйста, все спорные места. Я не задержусь надолго.

Когда помощница удалилась, он сделал рассылку всем сотрудникам с приказом через пятнадцать минут явиться в большой зал. Пора уже напомнить подчиненным, что Вилентьев — всего лишь начальник отдела и даже не заместитель, как он себя позиционирует. И проверить, насколько верна его догадка о том, что здесь должность куда важнее родства.

39. Дебют на сцене

Большой зал заполнился довольно быстро, руководители отделов заняли места в первых рядах, а за их спинами перешептывались остальные сотрудники. Пришла даже клининг-менеджер, но только Артему Николаевичу было совсем не до нее. Он не увидел среди присутствующих Вилентьева — тот явно стремился всячески показать свое презрительное отношение к сопернику. Не смог отыскать взглядом и Алену с Леонидом — но решил, что девушка не посчитала нужным прийти, а ее начальник мог просто поддержать бойкот двоюродного брата.

Дождавшись назначенного времени, Артем Николаевич вышел на небольшую сцену и окинул взглядом мигом притихший зал.

— Уважаемые коллеги, — начал он — сегодня, в исполнение завещания Дениса Романовича, я заступил в должность директора. Пришло время прояснить важные моменты нашего с вами сотрудничества.

Он выдержал небольшую паузу — скорее собираясь с духом, чем для красивого эффекта. То, что Артем Николаевич собрался сказать, еще вчера звучало бы для него абсолютной чушью.

— Я все знаю, — слова рассыпались металлическими шариками, раскатывались по углам

большого зала, наполненного звенящей тишиной. Люди с каждого ряда смотрели на него, почти не моргая. — Я с благодарностью принимаю этот пост — главы семьи, и я обещаю продолжать дело Дениса Романовича, укреплять и развивать компанию. Пройдет время — и ваши дети станут здесь желанными соискателями на соответствующую должность. Те из вас, кто докажет свою преданность усердным трудом, получат хорошую пенсию и не будут забыты. Все, что он начал — продолжится. Я хочу, чтобы никто, ни один из вас, ни на минуту не забывал, что мы работаем ради общего дела и общего блага. Вклад каждого важен и решает все.

По едва заметным кивкам, полуулыбкам, тихим вздохам облегчения и тому, как менялся взгляд людей, Артем Николаевич понял — он говорит то, чего от него ждали. Напряжение в зале понемногу спадало, но он не собирался терять их внимание. Пора переходить к следующему важному пункту.

— И я хочу напомнить вам еще одну важную вещь — я ваш руководитель, — голос стал жёстче и резче, мигом превратив милого папочку в требовательного шефа. — Мои распоряжения — закон. Мои приказы не обсуждаются и исполняются мгновенно. Забудьте обо всех дружеских или семейных отношениях, если они идут вразрез нашей иерархии. У вас есть непосредственный руководитель — и директор. Семья растет, и любой, кто попробует причинить ей вред или пойдет против меня лично, понесет суровое наказание и будет изгнан. Это всем ясно?

Послышалось неразборчивое бормотание, кто-то снова едва заметно кивнул.

— И это не шутки. Я намерен строго следить как за вашими служебными достижениями, так и за поведением. Секретарский чат будет заблокирован, как пережиток прошлого. Все важные новости будут включены в утреннюю рассылку. Все сплетники и сплетницы лишатся надбавок. В свою очередь, старательные и перспективные получат все шансы на повышение. И ближайшая проверка, о которой я вам сообщил — отличный повод каждому показать, на что он способен. Любая подтасовка будет вскрыта аудитом и, прежде всего, вы подведете ответственного — Юрия Альбертовича, а после — самих себя и свой отдел.

Сотрудники как-то нехорошо, взволнованно зашумели. Артем Николаевич решил закругляться, пока они не принялись прямо в зале обсуждать его речь.

— И последнее. Все знают условия завещания, я в этом уверен — уже на себе ощутил вашу… заинтересованность, — кто-то из мужчин на первом ряду коротко понимающе засмеялся. — Поэтому официально заявляю — невеста у меня уже есть. Я не изменю своего решения, поэтому оставьте ваши раздражающие уловки. Любое высказывание, любое действие в сторону Алены я буду воспринимать на свой счет. Прежде, чем открыть рот, думайте — готовы ли вы сказать это мне в глаза и получить соответствующую реакцию? Она отныне часть семьи. Я — ваш глава. Уясните себе это раз и навсегда! А теперь — идите работайте.

Загремели кресла. Один за другим люди поднимались на ноги и начинали хлопать. Это не было шквалом восторженных аплодисментов — но сдержанными проявлением уважения и принятия его слов.

С непроницаемым лицом и лихорадочно бьющимся сердцем Артем Николаевич наблюдал, как длинной чередой его подчиненные потянулись к выходу быстро пустеющего зала. Что-то защекотало возле уха, он машинально смахнул рукой и только по мокрым пальцам понял — вспотел. Горячая, сильная, но абсолютно абсурдная речь отняла много душевных сил, потому что здравому человеку сложно было принять для себя такую странную систему. И уверить других в том, что он понимает и принимает ее.