До особого распоряжения
Шрифт:
выполнял любую грязную работу. Всех ненавидел. Бешено. Казалось, что какая-то невидимая цепь
сдерживает его до поры до времени. Но цепь уже натянулась до предела, вот-вот разорвется, и тогда
Кадыр натворит дел. Первому же купцу, который швырнет монетку в пыль, перережет жирную глотку.
– Таких людей надо вовремя приласкать, - сказал Асакура. - Осторожно приласкать. Они всегда
пугаются. Могут неверно истолковать ваши намерения. - Кадыра «спускал с цепи» сам секретарь
консульства. -
Тяжелый, злой. Не по годам. Пусть меньше смотрит на людей.
Кадыра готовили тщательней, чем первого агента - Ачила, тоже выходца из Андижана. Внешность
Ачила была мало привлекательна. На лице остались следы частых схваток, в которые легко и быстро
ввязывался горячий парень. Рос Ачил на коне, в шайке отца, немногочисленной, но коварной и
беспощадной. Отца убили в перестрелке. Ачил с дядей бежал за границу и вскоре был предоставлен сам
себе.
Ачил не очень понравился Асакуре. Японец поморщился, однако вслух своего мнения не высказал.
Муфтий дал Ачилу несколько адресов «своих людей». Агенту предстояло связаться с ними, а также
собрать шпионские сведения о новостройках в Средней Азии.
Количество адресов Асакура сократил.
– Может провалиться, - объяснил он.
– Зачем рисковать.
Ачил провалился и потянул за собой «своих людей». Муфтий рвал и метал. Японец был внешне
спокоен, продолжал работать с Кадыром.
Второй агент трижды побывал в консульстве, в кабинете Асакуры.
– Турксиб, - показывал на карту японец.
– Здесь вы должны побывать. Нас интересует дорога, ее
возможности, ее работники. Хорошо бы там найти друзей.
Кадыр даже на карту смотрел со злостью.
Асакура говорил немного. Но Махмуд-бек подозревал, что в районе Турксиба готовится крупная
диверсия. Кадыр сделает первые шаги, прощупает ту дорожку, по которой пойдут более опытные агенты.
Словно догадываясь о мыслях Махмуд-бека, секретарь посольства однажды разоткровенничался:
– Нам очень важно знать об этой магистрали буквально все. В случае...
– Он не досказал - «войны» и
ребром ладони резко провел по линии дороги. - Тогда нужно будет перерезать. Короче говоря, там
должны сидеть наши с вами люди, господин Махмуд-бек.
Кадыр благополучно перешел границу, и удача долго сопутствовала агенту.
Японец был доволен. Радостно потирал сухонькие ладошки и муфтий. Из Парижа от Мустафы
Чокаева пришло благословение на сотрудничество с японцами. Бородка муфтия все чаще задиралась
вверх.
– Вы можете и отдохнуть, - великодушно разрешил Садретдин-хан.
– Давно не были у
– Да я бы не прочь, - согласился Махмуд-бек.
Вечером в конторе Аскарали спокойнее. Меньше посетителей, можно полистать книги, почитать стихи.
Если заглянет непрошеный гость - не беда. Аскарали не любит длинных разговоров. Он быстро
покончит с визитом.
В кабинете уютно. Непременный запах крепкого кофе и старые книги располагают к приятной беседе.
Аскарали знает и любит литературу, читает наизусть стихи восточных поэтов. Клиенты прощают купцу
эту его странность.
– Сейчас будет кофе, - объявил хозяин, - располагайтесь, уважаемый Махмуд-бек. Вы правы, Хафиз -
блестящий поэт. Несмотря на свою нищету, он щедро дарил города за родинку красавицы.
– Это поэзия.
– Да... - согласился Аскарали и, понизив голос, добавил: - Сейчас наши родные города здесь
продаются уже по-настоящему. И кто торгует!
Аскарали поставил перед гостем чашку кофе и стаканчик с ледяной водой. Как в Стамбуле.
– Пейте, Махмуд-бек.
– Да, торговля идет, - согласился гость.
– Но этим продавцам все меньше верят.
– Хозяева приберут к рукам кого нужно. Лидеры туркестанской эмиграции станут подставными
фигурами.
– Это заметно уже сейчас.
Аскарали подошел к окну, затем открыл дверь в первую комнату, чтобы было видно, если кто войдет.
Взяв одну из старых книг, он наклонился к гостю:
57
– Кадыр благополучно возвращается домой. Ему дадут возможность дойти до границы. Возьмут на
глазах у встречающих. Вы тоже будете встречать?
– Вероятно.
– Ну что ж, пейте... кофе. Не спешите. Чувствуете, какой аромат?
Опять кто-то открывает дверь. Всякий поселившийся в караван-сарае считает своим долгом навестить
процветающего купца.
Секретарь японского посольства Асакура искренне переживал провал Кадыра:
– Надо же... Когда он столько сделал...
Асакура был уверен, что советские пограничники задержали агента случайно.
Из рукописи Махмуд-бека Садыкова
В старом дореволюционном путеводителе по Средней Азии я нашел следующие строки:
«Постройка среднеазиатской дороги производилась частями при самых разнообразных условиях.
Первый участок от Узун-Ада до Кизил-Арвата (217 верст) строился в 1880-81 годах.
Высочайшее соизволение на постройку этой дороги последовало 25 ноября 1880 года.
27 мая 1895 года последовало Высочайшее повеление о сооружении железной дороги на средства
казны от Самарканда до Ташкента с ветвью на Андижан».