До скорой встречи!
Шрифт:
— Почему? — не унималась Мередит.
— Потому что это — не Ливви. Все, что у меня осталось от мамы, — воспоминания о ней и…
— Правильно, а мы используем их. Твои воспоминания и ее — тоже. Разве не прекрасно, что они не потеряются?
Сквозь слезы, текущие по щекам, Джулия посмотрела на дочь, прижала ее к себе и пару неловких минут просто молча гладила ее по волосам. А потом произнесла:
— Мередит, я люблю тебя. Больше всех на свете. И так будет всегда. Ты уже большая девочка, ты умная, добрая, открытая, ты хороший человек, и ты самостоятельно способна принимать решения. У тебя есть право на собственное мнение, но и у меня есть точно такое же
— Ты всегда предпочитаешь уехать домой, — вздохнула Мередит.
— Но так нельзя! Я не хочу участвовать в этом сама и не хочу смотреть, как это делаешь ты.
Джулия вернулась в комнату и начала собирать вещи. На Сэма она даже не взглянула. Мужу она сказала, что подождет его в машине, пока он будет прощаться. Затем достала из сумки две кружки глубокого синего цвета, поставила на закрытый ноутбук и, поцеловав дочь в макушку, вышла из квартиры.
— Папа… — открыла рот Мередит.
— Даже не начинай, — сразу остановил он ее.
— Чего не начинать?
— Во вторник твоя мама допоздна возилась с этими кружками, — проигнорировал он ее вопрос. — Мы экспериментируем с новой глазурью. Красиво вышло, правда?
— Они… чудесны, — выдавила из себя Мередит. Видимо, смена темы разговора была обязательным условием.
— Мы тогда, наверное, поедем, — сказал Кайл, — но позвоним тебе, как только… когда мама успокоится. Хотя, черт его знает, может, мы тебе и не нужны вовсе и для тебя лучше разговаривать с компьютерными нами. А мы тут только затормаживаем процесс. — Тут он поцеловал Мередит и ушел.
Мередит полчаса просидела, оперевшись локтями о стол и положив голову на руки. Сэм тем временем приготовил кофе и разлил его в новые кружки.
— Вышло не очень удачно, — сказала Мередит.
— Да, и не говори, — поддакнул Сэм.
— Все из-за того, что мы их так внезапно огорошили.
— Вряд ли причина только в этом.
— Если бы мы их подготовили, осторожно подвели к этому, то они иначе бы все восприняли.
— Осторожно — это как?
— Нужно было сделать скидку на то, что родителям в новинку подобные технологии. Они и обычной-то электронкой пользоваться не привыкли, не говоря о переписке с умершими. И видеозвонки им не по душе. Но может, они еще войдут во вкус?
— Сильно сомневаюсь. Они не такие… Эта программа не для них, она подходит только тебе.
— Конечно, они не такие, — уловила только часть его мысли Мередит. — Нельзя на них тестировать! Они не являются показательной аудиторией!
— Показательной аудиторией? — Как я раньше не подумала? Знаешь, на ком это нужно опробовать? На Дэшилле! Ну конечно! — в восхищении от собственной идеи воскликнула Мередит.
Кузен Дэш
Дэшилл был кузен такого сорта (а также такого достатка), что, позвони ему днем в половине третьего, сразу после того, как твои родители в спешке покинули квартиру, и он примчится из Лос-Анджелеса, чуть опоздав на ужин, прихватив с собой бутылку шикарного вина, какое ты пьешь только в его приезды, и шоколадный торт из кондитерской Хельнера, неподалеку от его квартиры-лофта, — самый вкусный в мире шоколадный торт. Сэм надеялся, что Мередит вызвала Дэша, поскольку все-таки хотела провести День благодарения с семьей, а не потому, что ею овладела очередная навязчивая идея. Судить ему было непросто, ведь у Сэма семья была очень маленькая: только он да папа, всегда только он да папа — поэтому он плохо разбирался в вопросах
Для начала они напились. Мередит уже знала: преподносить такую новость трезвому человеку не стоит. Ведь нельзя было взять и спросить невзначай: «А как там Ливви поживает, слышал от нее что-нибудь?» — поэтому проще было сказать это заплетающимся языком, запинаясь и спотыкаясь на каждом слове. Но все равно, как и в случае с ее родителями, оказалось проще показать. Ничего страшного, если они позвонят Ливви посреди ночи. Она ведь не спит по-настоящему, раз уж на то пошло.
— Я хочу, чтобы ты кое с кем поговорил, — объявила Мередит.
— Твои друзья — мои друзья, дорогуша, ты же знаешь, — ответил Дэш.
Раздался знакомый сигнал, соединение установилось, и на пару секунд они замерли в ожидании, уставившись на собственное изображение в экране. Затем окошко открылось, и появилась Ливви. Она обрадовалась звонку от внучки, а заприметив внука, и вовсе расплылась в широкой улыбке. Ливви регулярно созванивалась с каждым из них по отдельности, но увидеть их вместе ей было особенно приятно.
— Дэш, какой сюрприз, я и не знала, что ты тоже приедешь!
Дэшилл тут же открыл рот — то ли по привычке, то ли от шока, — но не смог издать ни звука, пожалуй, впервые в жизни.
— Он приехал неожиданно, — вклинилась Мередит, — но мы решили позвонить тебе и поздороваться.
— Молодцы! — сказала Ливви. — Жаль, я не могу к вам присоединиться. Как поживаешь, Дэш?
— Я… Хорошо? — спросил Дэш.
— Выглядишь чудесно, — заверила его Ливви. — Как там Лос-Анджелес?
— Лос… Хорошо? — неуверенно сказал Дэш.
— Как работа? Удалось договориться с тем киношником насчет африканских муравьедов?
Удивлению Дэша и так уже не было предела, но этот вопрос еще больше изумил его.
— Все… Все прошло хорошо. Просто прекрасно.
— Дорогой, я так горжусь тобой. Какие у меня умные внуки! У вас там вечерника, я вижу?
— Родители уехали днем, — пояснила Мередит.
Казалось, Дэш вот-вот упадет в обморок.
— Ну и скатертью дорога, правильно? Вам и без них весело. Чем занимаетесь?
— Как обычно, — ответила Мередит, — пьем вино, едим шоколадный торт, чешем языком.
— Опять всю ночь протреплетесь, я же вас знаю, — посетовала Ливви. — И весь завтрашний день насмарку, будете невыспавшиеся и недовольные.
— Я чувствую себя вполне бодрым, — промямлил Дэш.
— Это ты сейчас так говоришь! Сам увидишь, что будет завтра! Ладно, дорогие мои, мне надо бежать. Мы встречаемся у Марты — пропустим по паре коктейлей, пинаколада зовет!
Мередит с Сэмом переглянулись. В прошлый раз она свернула разговор под тем же предлогом. Сбой программы? Замкнуло цикл? Совпадение? Или у них там кокосовое молоко вдруг подешевело?