До скорой встречи!
Шрифт:
Мередит задумалась:
— Прости, любимый, но я…
— Короче говоря, она была не в восторге, — перебил ее Сэм.
— Неудивительно. Мама плохо разбирается в современных технологиях. Да и потом, нам бы не хватило электронной памяти, чтобы поговорить через «Покойную почту».
— Она сильно разозлилась. Пришла в ярость. А я пытался защитить ее, ведь ей стало бы только хуже.
— А тебе становится лучше? — спросила Мередит.
— Это все, что у меня есть.
— Да, но программа помогает тебе лучше себя почувствовать?
— Мерд, ничто мне не поможет. Мне не станет
— Знаешь, наверное, тебе стоит побольше общаться с настоящими людьми. А не зацикливаться лишь на мне.
— Дэш твердит о том же. Все твердят мне одно и то же. Но я перестал понимать, где разница. Я уже не понимаю, что значит «настоящий». И дело не только во мне. Люди проводят все больше времени с виртуальными друзьями. Они чаще сидят в «Фейсбуке», чем в кафе со знакомым. Чаще просматривают профили на сайте знакомств, чем ходят на свидания. Чаще играют в виртуальный теннис или на виртуальной гитаре, чем берут в руки ракетку или проводят пальцами по струнам. Социальные сети не способствуют общению. Наоборот, они изолируют, они делают людей одиночками. А я не один, у меня есть ты, верно? — Нет, Сэм, на самом деле и ты одинок, — ответила Мередит.
Тридцать первого декабря позвонил Джош Аннапист. Его предложение Сэм тоже собирался отклонить, но Джош не оставил ему выбора:
— Я знаю, что сегодня Новый год, но я подумал: если у тебя нет особых планов и если тебе нужна компания…
— Вообще, я хотел побыть один, — перебил его Сэм.
— …то ты приедешь навестить меня в больницу, — закончил Джош.
— Черт, что случилось? — испугался Сэм.
— У меня лейкемия, — напомнил Джош.
— Я имел в виду, что произошло за неделю? Ты ведь был в порядке, когда приходил на Рождество. — Уже произнося эти слова, Сэм вспомнил, что на самом деле все обстояло несколько иначе.
— Врачи не знают. То ли остаточное явление после химиотерапии, то ли проблема в стволовых клетках. Последнее время я неважно себя чувствую. В общем, они положили меня в Сент-Джайлс вчера вечером, и я…
Сэм не дал ему договорить. Как Джош собирался закончить предложение, было не так уж важно.
— Я скоро приеду.
Джош выглядел дерьмово и чувствовал себя так же. На улице стоял холод и накрапывало, но парню хотелось на свежий воздух и посмотреть на салют над башней Спейс-Нидл.
— Это пахнет неприятностями, — предостерег Сэм.
— Новый год на носу! Дежурить оставили временный персонал. Ты с ними справишься.
— Там слишком холодно.
— Боишься, я заболею?
— Боюсь, тебе станет еще хуже.
— Практически невозможно!
— И все же…
— Это мой последний Новый год, — сказал Джош. — Стоит напоследок полюбоваться фейерверком, как считаешь?
С крыши открывался удивительный вид на башню Спейс-Нидл. Сэм стащил кресло-каталку из коридора и пару одеял из шкафа в соседней палате, которая пустовала. Он укутал Джоша так, что тот напоминал мумию. Больной шутливо протестовал:
— Я еще не умер, и потом, я ведь не египетский жрец.
Они поднялись наверх, и Сэм, к своему удивлению, увидел на крыше небольшой садик и скамейку. «Вот так, наверное,
— Что загадаешь на Новый год? — спросил Сэм минут через пятнадцать.
— Пусть все закончится быстро, — ответил Джош, выдержав паузу. — Самому не верится, что я это говорю. Когда я впервые узнал о диагнозе, я был готов бороться, уверенный, что одержу победу над болезнью. Я не очень разбирался в медицине, но не сомневался в своих силах. Потом врачи предложили мне подписать отказ от реанимации, если я хочу, конечно. Но я был полон надежд и сказал: «Реанимируйте в любом случае!» А теперь я почти все время дерьмово себя чувствую и очень устал от этого. Я понимаю, что проиграл. Оттягивать конец нет смысла. Наверное, в этом единственное счастье лейкемии. Становится настолько худо, что ты уже не против распрощаться с жизнью. Господи, я жуткий нытик, да?
— Имеешь право.
— Понимаешь, я общаюсь с родственниками и друзьями в основном удаленно. Мы переписываемся, созваниваемся, они следят за моими статусами в «Фейсбуке», поэтому я стараюсь не говорить с ними об этом, ведь тогда и моя проекция будет говорить о том же. А я не хочу, чтобы мама провела остаток жизни, беседуя со мной о том, как я умирал. Поэтому мне нужно было излить душу кому-то в личной беседе.
— Я рад, что стал этим человеком, — ответил Сэм. — Жаль, конечно, что такая необходимость вообще возникла, но я рад помочь.
— А какое твое новогоднее желание? — спросил Джош.
— Такое же, как у тебя. Пусть все закончится быстро.
— Не знаю, друг… Мне не нужно строить планов на новый год, но ты — совсем другая история. Даже если ты чувствуешь, будто умираешь, ты все равно будешь просыпаться каждое утро. И что ты собираешься с этим делать?
— Работать. Спать. Справляться.
— Жаль, меня не будет рядом. Я хотел бы поддержать тебя, — сказал Джош. — Но и другие тоже к тебе хорошо относятся, ты ведь знаешь.
— Мне не очень-то нужна компания.
— Понимаю, но ты нужен им. Ты не обязан страдать в одиночестве, да тебе и не позволят. Ведь ты изобрел не только способ общаться с Мередит, ты изобрел новую семью. Я никогда не любил ходить в группы поддержки: слишком угнетающая там атмосфера. Но твои клиенты — совсем другое дело! Они не грустят и не канючат, а берут инициативу в свои руки, идут на крайние меры, рискуют. Это новые люди, шагающие в ногу со временем. Они за тебя горой, во-первых, потому что обязаны тебе, во-вторых, потому что ты им по душе. И еще они тебя понимают. Они будут тебе хорошей компанией. Они о тебе позаботятся.
Сэм пожал плечами, будто его это мало волновало.
— А о тебе кто позаботится? — спросил он.
— Ты, — ответил Джош. — Ты ведь будешь мне звонить, когда меня не станет?
— Хочешь, чтобы я тебе звонил?
— Конечно! После смерти я уже не буду таким нытиком.
— Договорились, — пообещал Сэм. — И присылай ко мне всех твоих — семью, друзей. Я для них все быстренько организую. Бесплатно.
— Спасибо, друг. А Ноэлю ты сообщишь?
— Разумеется.
— Ты скажешь ему, что я умер или что мне стало лучше?