До захода солнца
Шрифт:
— У меня очень мало времени и еще меньше терпения.
— Только минутку, — быстро ответил Эйвери.
— Давай, — разрешил Люсьен.
— Грегор просит о встрече.
Люсьен выдержал его взгляд, но не выдал своей реакции.
Грегор был членом Совета. Люсьен знал его много лет, но можно сказать, что совсем его не знал. Грегор мог быть союзником, а также и врагом.
Столетия назад Грегор потряс всех вампиров, осудив свою смертную пару во время Охоты. Он был единственным вампиром, который сделал это. Многие не понимали действий Грегора, однако Люсьен понимал. Если бы Мэгги
Люсьен, у которого была Мегги — смертная пара, мог поверить, что Грегор осудил свою пару, чтобы дать ей более долгую смертную жизнь, несмотря на то, что им пришлось расстаться.
Все эти годы Грегор мог таить обиду из-за потери своей пары. Значит желал, чтобы вампиры восстановили свою свободу, получили то, что он потерял, хотя бы укрощение. Но с другой стороны это могло и означать, что потеря пары, оставила очень горькую обиду в душе, и Грегор мог не желать, чтобы другой вампир спаривался со смертной, даже для укрощения.
Но Грегор взял под свою опеку юную смертную после того, когда убили ее родителей. Люсьен никогда не видел эту девушку, которая теперь превратилась в женщину. Однако он слышал разговоры, что Грегор был по-своему предан ей. Вампир был холоден со всеми, но не был бесчувственным. Кроме того, сын Грегора, Юрий привязался к этой девушки отца, что было нездорово. По крайней мере, Доминион подумает так же.
Люсьену было бы на руку, если бы Грегор хотел, чтобы его сын мог свободно претендовать на смертную, которую он воспитал, не только для того, чтобы сохранить ее в семье, но и для того, чтобы она жила вечно.
— Организуй встречу, — приказал он Эйвери.
— Со Стефани и Космо, — добавил Эйвери, и взгляд Люсьена заострился на его лице.
— Зачем он хочет, чтобы присутствовали Теффи и Космо?
— Понятия не имею. Он так сказал.
Люсьен на мгновение замолчал.
Ему не понравилось, что Грегор пожелал встретиться с ним и с двумя его ближайшими друзьями, которые станут его двумя главными лейтенантами в случае эскалации военных действий со стороны Грегора. Кроме того, присутствие всех троих на встречи, включая Эйвери, означало бы, что ему придется оставить Лию без защиты, так как в данной ситуации он не мог доверить ее защиту ни одному другому вампиру.
Может это заговор. А может предвещать плохие вести. Или может означать в дальнейшем проникновение в Совет, имея там своего человека.
Нечего гадать, если он не рискнет и не пойдет на встречу, то не узнает, что нужно от него Грегору.
Его защита Лии в первую очередь включала — контроль над информацией, которой он делился с ней, ее взаимодействие с другими вампирами, которые могли напугать ее, чтобы она не доверяла не только их культуре, но и Люсьену, тем самым эмоционально отдалив ее от него и, самое главное, ее сон.
Эдвина и сама Лия выполняли его указания — не спать в его отсутствие.
Лия была восприимчива к страху, но она не раз демонстрировала, что доверяет ему, и сегодня призналась, что чувствует себя с ним в безопасности. Если бы кто-то из вампиров решили бы напугать ее, она могла бы испугаться, он объяснил
Люсьен не боялся, что ей смогут причинить телесные повреждения. Будучи Люсьеном, ни один живой вампир не был настолько глуп, чтобы нанести физический урон его наложнице. За исключением Катрины, которая попыталась, но ей хватило смелости только, когда у нее в крови бушевал адреналин, который она не могла тогда контролировать. Кроме того, Катрина ясно давала понять в ходе многочисленных бесед с окружающими, кто готов был ее слушать, что ее эмоции перешли от гнева, иррационально направленного на Лию, к гневу на Люсьена. Она больше не представляла для Лии угрозы.
В конце концов Люсьен расскажет ей о различиях в их Соглашении с Соглашениями других наложниц. Возможно, он поделился с ней информацией о Мэгги. Было маловероятно, что кто-то другой, желающий вбить клин между ними, расскажет ей все это за то время, пока он ей сам не объяснит.
Приняв решение, он повторил:
— Организовывай встречу.
Эйвери кивнул.
Люсьен отпустил его, переведя взгляд на Лию.
Он хотел добраться до нее без дальнейших задержек. Чем скорее он познакомит ее со своей семьей, тем скорее он сможет выставить свою семью за порог.
Поэтому он обратился к ней мысленно: «Попрощайся со своей семьей, дорогая, и иди ко мне».
Это был приказ, но не контроль над разумом. И ему было приятно видеть, как Лия повернула голову, посмотрела на него, склонила ее набок и слегка улыбнулась. Затем он увидел, как она выполнила его приказ.
Люсьен попрощался с Эйвери, Лия, проходя мимо Эйвери, направляясь внутрь, остановилась, привстала на цыпочки и коснулась губами его щеки. Затем она вошла в дверь, легкая улыбка все еще витала на ее лице.
— Все в порядке? — спросила она, подойдя к нему.
«Даже близко нет», — подумал он, изучая ее.
Она была прекрасна. Даже красивее, чем Мэгги. Как и у Мэгги, у красоты Лии была своя глубина. В заинтересованности ее глаз, которые не скрывали теплоты, нежности, увидев его. Также едва уловимый намек на беспокойство, которое она тоже не скрывала. Беспокойство, она знала, что он был недоволен прибытием его семьи без предупреждения, кроме того, он увез ее из дома без объяснения причин, прежде чем она смогла встретиться с кем-либо из них. Ее глубина виделась в ее осанке, как она носила одежду, как относилась к своей семье. Он знал, что она будет говорить и делать практически все что угодно, и большая часть из того, что она будет говорить и делать ему будет нравиться, будет казаться интересной или смешной. Но явно нескучной и приевшейся.
«Пока солнце не упадет с небес».
Слова Древней Церемонии Предъявления прав пронеслись у него в голове.
Любой бессмертный пытался бы найти все эти вещи в своей паре. Красоту, глубину, теплоту, заботу, и не только. Вечность была именно такой, и это было очень долгое время. Любой мужчина хотел бы, чтобы его пара удивляла его, смешила, интересовала и никогда, никогда не наскучила.
Неважно было бы у них пять лет или пятьсот, Лия не смогла бы ему наскучить.
В тот момент он понял это до глубины души.