До захода солнца
Шрифт:
Все три вампира смотрели на меня, теперь без враждебности и без юмора. Можно было не читать их мысли, чтобы понять, что их глаза горят голодом. Не могла сказать с точностью, но чувствовала, что все дело во мне. И охотились они не за моей кровью, а за чем-то гораздо более глубоким.
Определенно чувствовалась угроза.
Люсьен повернулся ко мне, «Запри дверь».
Затем раздался свист, и они исчезли, и я увидела или услышала хлопанье дверей машины.
Я закрыла и заперла дверь. Затем так быстро, как только могли нести меня ноги,
Ужас пронзил меня, единственное, о чем могла думать — это бежать.
Я столкнулась с чем-то очень сильным, мощным, меня окружала стальная лента, удерживая в плену.
— Лия, милая, что же это такое?
Потеря. Боль. Муки. Страх. Слишком много всего. Я не могла справиться.
Жар, жар, жар был слишком велик. Наносит непоправимый вред. Обжигает мне глаза. Обжигает горло.
Падение, резкое, неконтролируемое, что-то жесткое сжалось вокруг моей шеи. Я не могу дышать.
Я боролась со своей удавкой.
— Господи, Лия, успокойся. В чем дело?
Цепляясь за свою силу, слыша свое прерывистое дыхание, переходящее в мои душераздирающие рыдания. Пальцы заставили меня открыть рот, прижались к языку, ища источник моего удушья.
Необходимость. Необходимость. Отчаянная нужда. Прикосновение. Кожа. Тепло. Сила. Власть.
Его.
Нужда в нем.
Нуждалась в его руках, его дыхании, его присутствии, в нем.
Успокаивающий, утешительный, убаюкивающий.
Я должна была заполучить его. Если я его не найду, петля затянется, и я умру.
— Прошу тебя. — Это был мой голос, но я не узнала хриплый, грубый, мучительный шепот.
— Боже мой.
Где-то далеко зазвонил телефон. Моя тюрьма сдвинулась с места, я боролась безрезультатно.
— Люсьен, слава Богу. С Лией что-то не так. Она не может дышать, и я не могу понять почему. Она борется со мной, если я отпущу ее, боюсь, она причинит себе еще больший вред. Тебе нужно вызвать скорую помощь.
У меня перехватило дыхание. Мои легкие горели. Темнота надвигалась.
— Что? Ты с ума сошел? Она задыхается, черт возьми, вызови скорую!
Петля резко затянулась. Я боялась, что она свернет мне шею, поняла, что тот тошнотворный сдавленный звук, который услышала, исходил от меня.
— Послушай, Лия, милая, пожалуйста, послушай телефон... — настойчиво умолял женский голос.
— Милая... — Его голос зазвучал у меня в ухе.
Воздух наполнил мои легкие.
Я глотала его большими глотками.
— Подожди, я еду.
Мой разум свернулся в кокон, ничего не входило, ничего не выходило, ничего не происходило.
Кататония.
Затем пришел он, его руки обхватили меня, поднимая. Я сидела у него на коленях, тепло его тела окутывало, его объятия защищали меня с яростью.
Последствия отвратительного живого кошмара все еще держали меня в плену, хотя мои чувства возвращались, я была совершенно без сил. Слепая,
— Как долго она находилась в таком состоянии? — Услышала я его вопрос.
— С тех пор, как ты поговорил с ней по телефону, но поверь мне, так даже лучше. До этого, клянусь, Люсьен, все выглядело и звучало так, будто она умирала, — ответила Стефани.
— Господи! — Слова Люсьена прозвучали как приглушенный взрыв. Его руки напряглись, до боли сильно. Это причинило мне боль и в то же время казалось прекрасным.
— Такое случалось раньше? — спросила Стефани.
— Ей стали сниться кошмары, — ответил Люсьен, его рука начала поглаживать мою спину.
— Кошмары? Люк, это был даже не кошмар. Это был полный п*здец. Мне семьсот пятьдесят лет, я повидала в своей жизни немало серьезного дерьма, но это был полный п*здец!
Стефани была не старше Люсьена.
— Расскажи мне точно, что произошло, — потребовал Люсьен.
Стефани не колебалась.
— Я услышала, как она стала кричать. Очень напряженно. Я прибежала вовремя, поймав ее, выпрыгивающую из кровати. Она задыхалась и плакала. Я думала, она просто расстроена тем, что произошло сегодня, — объяснила Стефани. — Потом поняла, что это нечто большее. Плач прекратился, удушье продолжалось. Она сражалась со мной так, как ни один смертный не сражался со мной раньше. Я не могла до нее дотронуться. Как будто ее душило что-то невидимое. Она боролась с ним и проигрывала. Затем ты позвонил, поговорил с ней, удушье прекратилось, но она обмякла и больше ни на что не реагировала. Честное слово, я даже подумала, что она умерла, но я слышала, как бьется ее сердце и как она дышит. Я положила ее в постель, она просто свернулась калачиком с открытыми глазами, уставившись в никуда. Думаю, можно с уверенностью сказать, что она меня напугала!
Люсьен ничего не сказал, но перестал гладить меня по спине, его рука скользнула мне под волосы и тепло обвилась вокруг моей шеи.
— Она все еще не в себе. Нам нужно вызвать врача, — объявила Стефани.
— Я в порядке, — прошептала я и пожалела, что это сделала.
Мой голос напугал меня. Он звучал так, словно меня на самом деле душили.
При звуке моего голоса тело Люсьена напряглось.
— Видишь! — закричала Стефани.
— Лия, милая, ты можешь на меня посмотреть? — Тон Люсьена был нежным, его рука переместилась с моей шеи в волосы и осторожно откинула мою голову назад.
Я кивнула, усилие от этого простого движения было похоже на бег наперегонки, но мои глаза встретились с ним.
— Ты что-нибудь помнишь? — спросил он, и я снова кивнула.
— Все. — Мой голос все еще звучал болезненно резко, потому что он и был болезненным и резким.
Люсьен вздрогнул, когда я заговорила.
— Ой, — прошептала я.
Его лицо стало жестким, прежде чем он скомандовал:
— Никаких разговоров.
Я снова кивнула. Я была согласна молчать. Даже счастлива.