Добей лежачего

Кавана Дэн

— Думаю, я кое-что нащупал, я даже уверен, что нащупал, — сказал Даффи.

— Вот как. Нашли алмаз Великий Могол?

— Я не хочу рассказывать по телефону. Я лучше сам к вам приеду.

— А-а.

— Так это ничего, что я приеду?

— Ничего, ничего. Но что бы вы ни раскопали, Даффи, это сейчас не поможет. Большому Брэндону предъявили обвинение в изнасиловании.

Когда приехал Даффи, Джимми Листеру полагалось бы быть на поле, тренировать с парнями свободные удары или что-нибудь

в этом роде, но он всё ещё сидел за своим столом и уныло ждал, когда случится следующая неприятность.

— Всё кончено, сказал он, когда Даффи уселся напротив него, — всё разваливается на глазах. Сначала Дэнни, потом Брэндон, теперь вот лейтон-роудцы добились выполнения своих требований.

— Когда?

— Да утром. Въезд закрыт до конца сезона. Впору подавать апелляцию, но будет уже слишком поздно. Всё кончено, Даффи. Клуб идёт ко дну. Вы бы видели, какие лица были у парней, когда я рассказал им о Брэне. Конец света, и они это понимают. А мой славный послужной список на этом посту не оставляет надежд даже на вакансию в Абу-Даби.

— Как он?

— Брэн? Он ничего, даже удивительно. Говорит, что этого не делал. Ну конечно же он не делал, я Брэна знаю, как собственного сына, но он думает, что если будет продолжать говорить, что он этого не делал, они в конце концов обязательно ему поверят. Он не понимает, что на самом деле, если он будет продолжать это говорить, они просто решат, что он совсем обнаглел.

— Когда его можно будет увидеть?

— Завтра. Потом его отправят в тюрьму для продолжения следствия, и бог его знает, что дальше.

— Могут его выпустить под залог?

— Адвокат говорит, шансы невелики. Не то теперь время. Представляете себе заголовки: «Насильник разгуливает на свободе», ну и всё в этом роде. Они не посмотрят даже на то, что он ещё ни разу не привлекался.

— Если его выпустят под залог, вы дадите ему играть?

— Да что вы, Даффи, об этом и речи быть не может. Это прежде всего нечестно по отношению к парню. Вы только подумайте, что сделают с ним трибуны! Они его с потрохами сожрут, вспомните Бобби Мура.

Даффи помнил. 1970, Кубок Мира, капитан английской сборной, инцидент с ювелирным украшением в далёком Мехико, и когда в следующий раз он вышел на поле, фанаты дружно скандировали на мотив «Клементины»: «Где браслетик? Где браслетик? Где браслетик, Бобби Мур?» А ведь он был невинен, как младенец.

— Я не могу выпустить его на поле, Даффи. Я даже не знаю, от кого ему ждать большей опасности: от своих, лейтон-роудских, или на выезде. Фанаты его просто распнут.

— Когда вы его увидите?

— Завтра, послезавтра — я не знаю. Это же ведь ещё зависит от его семьи. Я не могу притопать и сказать: «Эй, можно мне повидать моего Брэна?», если

там в это время рыдает его старенькая мамаша — рыдает и думает, что в ближайшие пять-шесть лет она будет видеть своего сыночка только через толстые прутья.

— Когда вы его увидите, спросите у него, как зовут ту девушку и где она живёт.

— Зачем это?

— Просто спросите, Джимми.

Листер был удивлён произошедшей с Даффи переменой: он внезапно стал очень деловитым. В действительности же в этом не было ничего удивительного: чем больше неприятностей накапливалось у Джимми, тем больше прибавлялось Даффи работы.

— А это не противозаконно? Разве жертвам изнасилования не гарантируется анонимность?

— Это касается только газетных публикаций. Послушайте, вы ведь не думаете, что Брэндон это сделал?

— Нет, — отвечал Джимми Листер, хотя в действительности он думал, что Брэндон всё-таки это сделал.

— Вот и я не думаю, — сказал Даффи, хотя принципиально не любил делать преждевременных выводов. — Значит, если мы не сомневаемся, что он не виноват, мы должны разобраться, кто его подставил, ведь так?

— Ну, если вы так считаете.

— Добудьте мне её имя, дознайтесь, где она живёт — от Брэндона ли или от его адвоката. Если он будет настаивать, ему-то они скажут.

— Ладно, Даффи. Я было хотел попросить перестать тратить мою зарплату, но раз уж я её всё равно не вырабатываю…

— Да ладно. Председатель у себя?

Мелвин Проссер и на этот раз стоял у стола в полупальто из верблюжьей шерсти. Сегодня он, однако, был похож не на занятого бизнесмена, а на капитана, чей корабль идёт ко дну, и он считает, что лучший способ совладать со стихией — это надеть свой китель.

— Вы всё ещё с нами, мистер Даффи? Всё пытаетесь контролировать ситуацию? И по-прежнему безуспешно?

— Отчасти. Но, как мне кажется, кое-что я нашёл.

— Какой-нибудь магический способ, благодаря которому мы с каждого из оставшихся шести матчей будем получать по три очка?

— Если бы я мог, мистер Проссер, если бы я мог. Не знаю, что заставило меня об этом подумать, — он пристально глянул на Мелвина Проссера и внятно проговорил, — но я узнал о разрешении на застройку.

Широкое плотное лицо Мелвина Проссера, с вертикальной складкой на лбу, являло внимательному наблюдателю только то, что Проссер и в самом деле не на шутку озадачен потерей Брэндона Доминго.

— Что ещё за застройка?

— Вы знаете о существовании проекта застройки земли под стадионом «Атлетик» и двух прилегающих участков на Медоу-лейн?

— Нет, я не знаю об этом, Даффи. О чём это вы говорите?

— Проект развития. Торговый центр. Офисы, квартиры. Развлекаловка.