Добрая Пуля со стальным сердечником

Шакилов Александр

Чачван?.. — тогда как же он мог знать, что перед ним старуха, а не полногрудая молодица, если не видел лица еe, и тело еe оставалось скрытым от его бесчестного взгляда? А он и не знал наверняка, разве что пигментные пятна, облюбовавшие обнажeнные для работы кисти, выдавали истинный возраст женщины…

Нана, де нана — не всe ли равно?

— Как добрался, гаски?

— Спасибо, нормально, трясло слегка, а так — порядок. И небольшая просьба: не называй меня русским. Моe имя Миша, Михаил.

—

Хорошо, гаски.

2.2

…Нервы на пределе: естественные укрытия (кадка с чахлым фикусом?) практически отсутствуют. Неестественные тоже. Как же они живут здесь, а?

Ерунда, надо расслабиться, не думать о плохом, не думать… Сейчас, главное, не сорваться. Главное, не обнажить «девочку»: нельзя ей, голенькой, позволить набезобразничать. Нельзя. Стиснув зубы — нельзя-нельзя-нельзя!..

Похмелье, глина под ногтями. Напряжение последних минут, как детская игрушка-робот, трансформировалось в сарказм. В неприкрытый агрессивный сарказм, в эдакое шутовское eрничанье: бубенцы-колокольчики, намазюканная гримом рожица.

— Вы у нас не впервые?.. — таможенник, молодой парень — совсем ещe пацан желторотый, удивлeнно наморщил лоб. — Понравилось?

— Непередаваемо, — губы скривились в презрительную усмешечку. — Для творчества лучше местечка не сыскать. Вы со мной согласны?

— Н-да… — парень опрокинул фуражку на затылок — кокардой в пенопласт потолка, и нервно кивнул в сторону чехла, прижатого ремнeм к узкой спине собеседника. — Хорошая игрушка… для творчества… настоящий мольберт, я бы сказал… Турист, значит, этюды, пятое-десятое?

— А то! страстно желаю полюбоваться местными достопримечательностями. Разрешите? — паспорт и пенсионная карточка перекочевали к хозяину. И неожиданно рявкнул: — Благодарю за службу!!!

Выгнутый расслабленной спиралью позвоночник рефлекторно выпрямился, каблуки, столкнувшись, непроизвольно молодцевато прищeлкнули. Идеальная стойка «смирно». Высший класс дрессировки! — видать, малыш в своe время пообмялся в лапах опытного сержанта.

Теперь похлопать — снисходительно так, по-отечески — по плечу и, наслаждаясь видом пунцовости, медленно прогрессирующей от мочек симпатичненьких ушек к бровям и ресницам, не спеша, продефилировать к шахте стратосферного лифта.

Интересно, когда этот салабон придeт в себя? До инфаркта или после?

— Уважаемый, одну минуточку. — Трое. Постарше. Небось, и опыту поболе. Новая команда? — в прошлый раз другие были, и в позапрошлый… Двигаются наперерез.

Где прятались? за фикусом или в служебном сортире?

— Чем могу быть?..

— Михаил? Евгеньевич? Климук? — рубая слова, прогнусавил тот, что пониже; маленькие, они всегда самые разговорчивые — комплекс Наполеона, закон природы.

Надо бы пообломать спесивца;

а то ишь — пупок какой прыщавый! хозяин, eлы, жизни!.. А как сиe хамство лучше провертеть? Правильно! — промолчать в ответ, ковыряясь ногтeм в зубах.

— Михаил Евгеньевич Климук?.. — (повторение — сестра запоминания).

— Он самый, собственной персоной. Предъявить? — жилистые быстрые пальцы погрузились в нарукавный карман и схватили краешек паспорта: мелкие эллипсы отпечатков на полиэтилене гербовой обложки.

— Не стоит… Пройдeмте, пожалуйста, — широта жеста полна неприкрытой иронии: такими взмахами принято приглашать в царские хоромы, а никак не в таможенную подсобку.

Ничего, скушаем и отрыгнeм:

— Только после Вас!

Немая сцена. Соображалки пыхтят парком от напряжения: как после вас?!.. неположено! До чего же они убоги — в невылянявшем на солнце хаки, особенно здесь, среди укреплeнных титановой арматурой двойных стен таможни. Таможни, чья стационарная орбита в сорока километрах над посeлком (назвать аулом это скопище бетонных строений язык не повернeтся).

Как жирные пятна на белой рубашке — хаки на фоне внутренней отделки (изолирующее напыление — серебристое, с фиолетовым отблеском).

Очень оригинально, очень — и тональность отделки и боевая раскраска мундиров. И на столько же функционально — и то и другое: по отдельности, и тем более, в совокупности.

— После нас?.. — сопят, не знают что делать.

Ладно, хватит им, пожалуй, на сегодня мучений: скрипнула дверь (солидола жалко?), разрешите? да, пожалуйста, присаживайтесь.

— Я вас внимательно слушаю. Что-то с моей яхтой? Не удачно припарковали? Счесали керамику дюз?..

Ню-ню… однако, на ремонт комнатушки некисло потратились: синтоплюшевая обивка стен, пластобетонный паркет, качественная репродукция Дали, стилизованная под хохлому… Откуда средства? Спонсоры?

— …Погнули переходниковый трап? Неужто ваши подчинeнные умудрились мне и виброзащиту раскурочить?!

— Нет, что Вы, что Вы! помилуй бог! Вы наш гость, и пригласили мы Вас исключительно для ознакомления с некоторыми правилами посещения планеты Цыси, — испуганно затараторил Наполеон.

— Правилами?..

— Удивлены? А судя по имеющимся у нас сведениям…

— …я посещаю этот сфероид, затянутый в кислородную оболочку, не впервые. Так?

— Совершенно верно.

Подвешенный солидной тяги магнитом канделябр мигнул — явно давно пора заменить как минимум две из трeх неонок.

— Верно, говорите?! Так какого же рожна я должен выслушивать ваши бредовые правила дважды?! Вы что — считаете меня идиотом?

Прозвучало вполне зловеще. Интересно, как они отреагируют?

— Что Вы, что Вы! Ни в коем случае! Но Вы обязаны сдать свой хронометр.

Хронометр? — щща-с-с!

— Какой хронометр?

— А разве у Вас нет с собой хронометра?