Добро пожаловать в Детройт
Шрифт:
— И то верно. Ну, неплохо, что в этот раз на волне оказался кто-то вроде вас, детектив. Но ваше присутствие тут меня тем более настораживает, после таких громких событий...
— В детали посвятить не могу, но... Скажем так, просто отрабатываю один из следов.
— И он привел к складу оружия? — сержант обеспокоенно смотрит на меня, и я качаю головой, окончательно определившись в своих выводах.
— Нет, к двум трупам у входа. Склад ваш, сержант. Мне бы только отчет криминалистов потом получить и записи с камер. Прикрепите к архиву с данными ссылку
— Нет проблем, детектив. Еще что-то?
— Нет. Приятно было познакомится, сержант Хейз, — я, затушив окурок и привычно спрятав его в карман, отдаю честь и мой собеседник, чуть помедлив, повторяет мой жест, хотя окурок так и остался в его второй руке.
Значит, из гражданских в полицию пошел... А какая, в сущности, разница?
Я отворачиваюсь от копа и, подходя к все так же беседующей с криминалистами кочевнице, успеваю услышать только конец, по которому легко понять, что Раттана почти села на шею этим бедолагам. Как она это делает?
Что? Какая еще до... А. Шутка про «папочку» выходит на новый уровень, значит? Ладно. Допустим. Я могу это потерпеть, если это позволит мне сделать тебя более управляемой и... Предсказуемой. Все равно в это может поверить только тот, кто видит меня первый и последний раз, как эти криминалисты, например.
Коммуникатор в кармане издает едва слышное гудение, а в виртуальном пространстве появляется уведомление о присланном ответе на один из моих запросов по Винаю. Быстро кто-то справился, приятно знать, что кто-то еще умеет делать свою работу хорошо.
Прихватив с бетонного блока все оставшееся от нашего перекуса и ссыпав скопившееся окурки из кармана в один из пакетов от тако, я сажусь в машину кочевницы и сминаю мусор в неровный комок, забрасывая его к окуркам, чтобы после убрать в пустой контейнер под задним сиденьем.
— Не можешь усидеть на одном месте? — спрашиваю я недовольно, намекая на забавы Раттаны с криминалистами, но девчонка и бровью не ведет, продолжая вопросительно смотреть на меня. — Едь к участку. Пришел первый ответ по твоему брату.
Кочевница обрадовалась, машина, издав басовый рык, рванула с места, а цифры на приборной панели стремительно побежали к сотне. И пусть я уже успел убедиться в том, что девчонка водит, как настоящая кочевница, а её транспорт вызывал у меня смутное сожаление, что сам я вожу из рук вон хреново...
— С соблюдением скоростного режима, кочевница! — Я чуть одергиваю забывшуюся Раттану, и, прикрыв глаза, с удовольствием устраиваюсь по-удобнее в кресле. Все же, при всей моей любви ходить пешком, иметь личного водителя очень неплохо.
— Юрис, а у тебя, ну так, чисто случайно, нет работы для меня? — я приоткрываю глаз и смотрю на кочевницу. В ее голосе без всякого анализатора слышно какое-то напряжение, а она сама, вопреки обычному, не сводит взгляда с дороги, разворачивающейся
— Нет. Полиция крайне редко сотрудничает с кочевниками, не столько по той причине, что не доверяет, сколько потому, что просто нет причин. Могу только познакомить тебя с местным брокером, работающим в моем районе.
Так ты тоже будешь под присмотром. Я доверяю Вилли, Вилли доверяет мне.
— Хм, подумаю об этом чуть позже, — отвечает мне «мисс серьезность» не отвлекаясь от дороги и я, еще пару секунд посмотрев на нее и так и не увидев что-то особенное в ее выражении лица, снова закрываю глаза, сосредотачиваясь на мерном шуме двигателя.
Интересно, каково это, когда машина – часть твоей жизни? Кочевники были не многословны, я бы даже сказал – скрытны. Смотрели с опаской, когда думали, что их никто не видит. Старшие были подчернуто расслаблены, а младшие, наоборот, замыкались в себе. Возможно, на них так работал вид полицейской формы и атмосфера враждебного нейтралитета, когда очередной клан приводил молодняк на оформление документов... Раттану, почему-то, не смущало то, что я коп. Она вела себя так, словно сама была тем самым кочевником, сопровождающим вереницу желторотиков. Шутила, строила глазки, подкалывала меня. Это раздражало, и достаточно часто, но было куда лучше, чем если бы она косилась на меня зверем.
Смешно. Если бы я сказал это вслух, она бы, наверное, даже не поняла, что я имею ввиду.
Чуть приоткрыв глаза я смотрел, как Раттана аккуратно, соблюдая все правила, свернула на парковку перед участком. Взявшись за дверную ручку, я почти что вышел из машины, но меня остановил голос кочевницы.
— Ты не против, если я приготовлю что-нибудь? Продукты можем в складчину купить...
— Ты умеешь готовить? — я в удивлении смотрел на молодую девушку, которая не блистала состоянием на счету, и явно не застала то время, когда можно было поймать и зажарить... Да хоть бы ту же крысу.
Я, так и не выйдя из машины, слушал Раттану, которая с внезапным волнением в голосе рассказала о том, как приобрела столь нетривиальный навык и спросила мое отношение к азиатской кухне.
Ну а как я могу к ней относится в городе, где все кафе и рестораны кладут к твоему заказу палочки, а пластиковая вилка есть даже не во всяком заведении?
— Хорошо отношусь, — я оценивающе глянул на чуть приободрившуюся от моего ответа кочевницу. В голове появилась непрошенная мысль о том, что, возможно, девчонка просто хочет таким образом проявить благодарность за то, что живет в моем доме и что для нее это важно, а с меня не убудет дать кому-то похозяйничать на моей кухне. — Ладно. Запаркуйся там же, на моем месте, не мозоль тут глаза патрульным и подожди меня возле машины. Прогуляемся пешком до фермерского рынка, до него недалеко.