Добро пожаловать в Купер
Шрифт:
– Не знаю. Может быть. Просто не хочу потом брать в рот, если на нем останется твоя… ну, ты понимаешь.
– Моя моча?
– Моча или что там еще. Иди, вымой руки и возвращайся – поделюсь.
Она сердито посмотрела на меня.
– Я пойду, но только потому, что мне нужно взять себе еще пива, ясно?
Она ушла. Я улыбнулся и покачал головой. Вернувшись, она вскинула брови и протянула мне руки – вот, мол, смотри.
Я осмотрел их и одобрительно кивнул. По крайней мере руки были еще влажными.
– Вот, держи. – Я протянул ей косяк.
– Спасибо. Кстати, меня
– Томас.
– Так в чем дело?
– А?
Рейчел медленно выпустила дым и вернула мне косяк.
– Почему ты здесь один? – Она прищурилась. – Нравится подглядывать за девушками, когда они писают?
Я рассмеялся.
– Поверь, я не знал, что ты здесь.
– Ага.
– Просто захотелось подышать свежим воздухом.
– Не любишь вечеринки?
Я покачал головой.
– Не очень. Музыка слишком громкая.
– Не хватает Синатры?
– Да-да. А что насчет тебя?
– А что насчет меня?
– Ты тусовщица?
Я вернул ей косяк, и она взяла его с ухмылкой.
– Конечно. Я тусовщица.
Мы побыли там еще немного, повалялись на траве. Трепались, несли всякую чушь, которую даже вспомнить неловко. Ленивые улыбки, переходящий из руки в руки косяк, нечаянные прикосновения. К тому времени, как мы закончили, ржавое небо уже потемнело. Я не помнил случая, когда мне бы так хотелось растянуть косячок подольше.
В какой-то момент Рейчел подняла одной рукой волосы и приложила к затылку бутылку холодного пива. Клянусь, это было самое сексуальное, что мне когда-либо приходилось видеть.
В конце вечера мы расстались. Она оставила мне номер, но по какой-то причине я ей так и не позвонил. Может быть, потерял листок. Не помню точно. Так или иначе, прошел месяц, и наши пути снова пересеклись, на этот раз в ночном клубе. Я был в несколько лучшей форме – помогла пара таблеток.
Смутно помню мелькание огней, плотную толпу и запах пота. Музыка била по ушам, от басов стучали зубы. Мы стояли у бара и кричали друг другу в ухо. Обрывки предложений, фраз; ее губы касались моей щеки. Через какое-то время она улыбнулась, покачала головой, взяла меня за руку и вывела на улицу.
К ней домой мы поехали на такси. У нее в сумочке нашлось немного кокса, и мы разделили его на двоих. Ну вот, теперь мы на равных, сказала она.
Сначала нам было легко. Наверно, так бывает во всех отношениях. Потом, когда все полетело к черту, я частенько вспоминал те моменты. Ленивое утро; смех без причины, теплые объятия. Я все думал: а как это бывает у других пар, как долго длится у них этот период и как им удается протянуть дольше. Может быть, потеряв то, что было вначале, они просто усерднее ищут дорогу назад. Я размышлял, найдем ли эту дорогу и мы.
Но все это началось позже.
Рейчел работала в маленьком книжном магазине. Частное заведение у реки. Ступеньки вниз с главной улицы, магазин на полуподвальном этаже. Однажды она меня туда привела.
– Ну что, здорово?
– Здесь тихо, – сказал я.
Она пожала плечами.
Магазинчик был немного странный, плохо освещенный. Стеллажи расставлены как попало. Теснота. Спертый воздух.
– Мне нравится, – сказал я потом. – У этого места есть свой характер.
– Вот именно, – согласилась она.
Вот только, я думаю, характер магазина людям не так уж и интересен. Они не хотели искать книгу в темном полуподвале, тратить время, листая издания в твердом переплете, классику, о которой они и не слышали. Людям были нужны интернет-магазины и стойки с кофе, DVD-диски и настольные игры. Им не нужен был магазин, в котором просто продавали книги.
Магазин закрылся примерно через четыре месяца. Рейчел не была к этому готова, хотя таблички о закрытии висели там уже некоторое время. Письмена на стене. Немного иронично для книжного магазина, да?
Рейчел очень расстроилась. А тут я еще по глупости ляпнул, что «Барнс-и-Нобл» как раз ищет сотрудников.
– Я не хочу работать в «Барнс-и-Нобл», – заявила она уже со слезами на глазах.
– А где же ты хочешь работать?
Она не знала. Нет работы – нет зарплаты, а значит, нечем платить аренду.
С квартиры ей пришлось съехать, и в итоге она перебралась ко мне.
Было тяжело. Мы ведь до этого встречались совсем недолго. Поначалу я не возражал. Все складывалось как нельзя лучше. Не надо было назначать свиданий, чтобы провести с ней время; не надо было стараться сделать наши прогулки особенными. Теперь мы виделись постоянно. И, наверно, оба считали, что стараться, в общем-то, и не нужно.
К тому времени, когда Рейчел устроилась на работу (администратором в Джорджтаунскую публичную библиотеку), вопрос о ее возвращении в собственную квартиру отпал сам собой.
В моей квартире мы прожили вместе несколько лет. Она была маленькая, тесная и находилась в неблагополучной части города. Рейчел часто оставалась там одна, особенно когда я работал в вечернюю смену.
– Мне не нравится быть здесь одной, – говорила она. – Я тут такое по ночам слышу…
Я знал, что она имеет в виду. Стрельба. Сухой треск, эхом разносящийся по двору. Вой полицейских сирен. Крики, вопли женщин. Не знаю, всегда ли она принимала происходящее так близко к сердцу или тревоги добавляло то, что я служу в полиции. Я так и не удосужился спросить ее об этом.
Так или иначе, Рейчел нервничала, и мы из-за этого ссорились. Из-за ее работы, из-за моего не очень удобного графика. Она видела у меня на рубашке кровь. Ссадины на костяшках пальцев. Я никогда не рассказывал ей, что произошло. Чем мы с Айзеком занимались. Было ли мне стыдно?
Может быть. Но я приносил домой то, что ей нравилось, и это много для нее значило. Травка, колеса, бухло.
Как там она мне говорила? Я тусовщица.
Так что мы спорили, ругались, потом принимали «лекарство» и засыпали. Просыпаешься утром – и вперед, как будто ничего и не случилось. Никаких серьезных решений. Наша жизнь напоминала первый эпизод двухсерийного фильма. Что-то вроде той части в «Стартреке», где Пикар превращается в Борга. Мы просто не пытались вернуть его обратно.