Добро заражённого города

Патрикеев Д. Н.

— Писарь, — подошёл к нему Рыжий, — я вчера перепил малясь. Дай мне часа 2, соберусь, опохмелюсь, потом пойду в город.

Виктор смерил Рыжего взглядом.

— Да, конечно, Вася. Что ещё хочешь? — саркастично спросил он. — Может, поставить здесь генератор? — сматерился Писарь. — Может, тебе плохо живётся без света? Запиши все пожелания, я всё сделаю. Научись отвечать за себя, — перешёл он на мат, поменяв и интонацию. На них мельком посмотрели и остальные, но вернулись к еде. — А теперь пошёл есть. Нечего потом мор глотать.

Писарь матом отослал Рыжего в лагерь,

сам зашёл на пригорок и, проверив, что в округе всё чисто, пошёл к группе и поел.

— Сегодня идём к "чеховскому" заводу. Ищем добро в домах вокруг него, связь по рации, — он объяснял, пока жевал. — Отчёт через каждый 15 минут. Смотрим в оба, это граница со "стеклянными". Соля и Лодочник остаются в лагере. Делите обязанности как посчитаете нужным, слушайте чужой эфир. В частности, "стеклянных". Возможно, это ничего и не даст, но попытка — не пытка. Фильтры меняем по моей команде.

— А ты где будешь, — спросил Лысый, — с нами пойдёшь?

— Да, займу ближайшую к границе территорию. Рыжий, у тебя из оружия только пистолет, поэтому ты займёшь здание рядом, на всякий случай. Лысый, ты, если что, дотянешься до чужаков.

Оба покивали.

— Соля, как ты себя чувствуешь? — спросил Писарь, оценивая состояние шатающегося от похмелья Феди.

— Херово, Писарь, — он клюнул головой вперёд, вскочил и побежал куда-то за палатки. Его рвало.

На часах было уже полшестого. "Жигульские" заканчивали подготовку. Писарь велел тщательно проверить экипировку и часы. Рыжему временно выдали часы Соли. Выдвинулись они вместе, по указке Писаря изучая местность вокруг, а когда увидели знак, свернули с привычной дороги.

Писарь шёл первым, смотрел под ноги и предупреждал о кочках, ямках и прочих неровностях, которые мог разглядеть. Никто так и не споткнулся. Вопросов по поводу маршрута никто не задавал, каждый понимал мотивы Писаря по-своему.

Рыжий думал, что так быстрее, Лысый — безопаснее, ведь их может ждать засада. Писарь же руководствовался обоими этими причинами, не упуская возможность показать свою изобретательность.

Где-то в далеке они услышали крик, будто один напарник кричал в чувствах что-то другому. Писарь поднял вверх палец, затем сжал ладонь в кулак и указал двумя пальцами в сторону ближайшего к источнику звука зданию. "Жигульские" тихо и без единого слова, вошли в здание и поднялись на второй этаж, высматривая чужаков. Они были достаточно близко к границе, но до обозначенной области так и не дошли.

— Рыжий, оставайся здесь. Начинай работать по этому зданию. Лысый, ты берёшь следующее. Я иду к тому, — он кивнул на здание через одно, ближайшее к источнику постороннего звука, которое было бы видно Рыжему.

— Писарь, — отозвался Лысый. — То здание, — он кивнул на указанный ему для работы дом, — полуразрушенное. Второй этаж, похоже, полностью обвалился.

— Плохо. Проверь, может, есть путь выше. Если всё-таки нет, бери следующее, — тихо ответил Писарь. Напарник кивнул и поспешил из здания.

— Надеюсь, ни на кого не наткнёмся, — подбодрил Писаря Вася.

— Не каркай.

Писарь вышел из здания через окно и

перебежками направился к отмеченной себе точке. Он старался двигаться тихо. Прижимая к себе свой автомат, не останавливаясь в одном месте дольше, чем на пару секунд, Писарь подбирался ко входу. Кирпичей в здании, в которое ему предстояло войти, не хватало. Дверь, всем своим видом говорящая, что это запасной выход, была закрыта, но рядом была огромная дыра, в которую человек мог пройти в полный рост.

Едва поднимая ноги от земли, Писарь подбежал к зданию и, выглянув за угол, убедился, что на улице никого нет. Источник звука, по его прикидкам, был через 3 или 4 дома. Идею, что того звука не было вовсе, он отмёл — слишком уж засуетились "жигульские" в момент крика.

Он проник в здание через дыру и осмотрелся. Пыль лежала на поверхностях. Приметив это, Писарь кивнул. Он планировал пройти в другой конец здания, ближе к источнику звука, а затем, осмотрев здание с торца, начать подниматься.

В темпе, проверяя каждый угол, держа оружие наготове, он продвинулся по намеченному маршруту и, заключив, что он здесь один, начал подниматься.

Лестничные пролёты были целыми, а меток или других следов сталкеров, не было. Иногда он останавливался, чтобы прислушаться, но слышал лишь долетавшие до него звуки работы "жигульских".

— Бегемоты, — беззвучно проматерился Писарь и продолжил восхождение.

Послышалось шуршание в рации:

— Это Лысый. Поднялся на последний этаж, никого не вижу, меток нет. Здание нормальное, приём, — убавленный в самый минимум звук не позволил Писарю услышать весь доклад, но суть он понял.

— Это Писарь. Никого не видел. Видите себя тише, я вас слышу, приём, — тихо отозвался Писарь, затем вернув рацию на место и продолжив подъём.

— Это Рыжий. У меня всё чисто, обыскал первую комнату. Нашёл золото, деньги. Воды, еды нормальной не было, приём.

— Не так подробно, Рыжий, — поправил его Лысый. Писарь решил не вмешиваться.

Добравшись до последнего этажа, Писарь снова обратил внимание на пыль и проследовал в первую открытую квартиру.

На полу были разбросаны бумажки под слоем пыли и одежды. В коридоре стоял стелаж, верхняя половина полок была пустой, нижняя — забита цветастыми журналами и прочими, более неприметными, бумажками. Одежды в прихожей не было.

— Заначку можно не искать, — процедил он в противогаз еле слышно, на удачу раздвинув листы на нижней полке. Ничего.

Во второй комнате был такой же беспорядок. Это был зал. На полках вокруг телевизора не было вещей. Лысый присел на одно колено и выдвинул центральный верхний ящик из комоде под телевизором. Лекарства. Он выискал и сложил в рюкзак бинт, жгут и зелёнку. Последнюю он определил на глаз, так как никаких этикеток на баночке не было. Затем он открыл нижний ящик. В нём были маленькие коробочки, напоминающие упаковки парфюма. Он вскрыл пару, на вид, никогда не тронутых и в одной из них нашёл тысячу рублей, кажется, закостеневших в сложенном виде. Деньги он убрал в карман, в рюкзак сгрудил целые, запакованные коробки. Их было немного.