Добрый 2
Шрифт:
— Дай глоточек, — прошептал я просьбу с самыми жалостливыми интонациями.
— Нет, — твёрдо отрезала Зара и, демонстративно отвернувшись, начала устраивать разнос одному из варов.
— Ладно, ладно, — тормознул я её, понимая, что бедный вар страдает из-за меня. — Может, хотя бы чего холодненького?
Спустя какое-то время на часть меня вылили ведро холоднючей воды, которая, конечно, подмочила мою репутацию, но и принесла значительное облегчение.
И это был только второй день пути. Точнее, это закончился второй день ада. Причём ада для всех. А как хорошо всё начиналось.
Наш
Вот так бы начиналось это повествование, если бы не грёбанные вихры. Точнее, их привычка передвигаться по-кенгурячьи. И дубовая кожа — от кончиков ушей до налапных когтей. Да ещё вместе со мной отправилась только Зара. И вот тебе здрасьте — она единственная из троицы, кто не владел даром врачевательства при помощи магии. Нет, там травками, настоичками и прочей хренотенью — это вам как пожалуйста. А вот искорками в глазах — тут вопрос не по нашему департаменту. Да и настоички оказались с ограниченным сроком действия: в плане три глотка в день — предельная доза. За последующие мутации производитель ответственности не несёт. И в итоге все то, чем я соприкасался с кенгурирующим вихром, было отбито с энтузиазмом профессионального боксёра и стёрто с прилежностью исполнительного шлифовщика.
— Да так мы и за пять дней не доедем, — пробормотала Зара, перебирая ворох листьев, которые притащили ей вары.
— А давай рискнём с настойкой, все быстренько заживёт, и завтра доскачем, — попытался я получить желанный глоток избавления от мучений. — Вдруг на меня не действует, я же не ваш.
— Снимай штаны, — проигнорировала мои попытки Зара.
— В смысле? — не понял я. — Мне штаны глотать не мешают.
— Сейчас вот этими листьями тебя оберну, они к утру тебе гургутскую кожу нарастят.
— Нет, — решительно отказался я, пытаясь отползти от Зары. Одна только мысль, что на месте натёртого у меня вырастит что-то гургутское, приводила меня в ужас.
— Да не бойся, — усмехнулась наступающая на меня Зара. — Тебе понравится. Завтра ни вихр тебя, а ты его сотрёшь.
— Нет, — ещё твёрже отмахнулся я. — Я почётный председатель общества защиты ездовых животных.
— Да ладно? — деланно удивилась Зара.
— Да, чтоб мне век на вихре голым задом скакать, — «честно» заверил я.
— Ну, тогда бояться нечего, — заверила меня королева варов. — Тогда я пошутила.
— Честно? — всё ещё отступая от королевы, не поверил я.
— Честно, честно, — заверила меня Зара. — Честнее не бывает, — продолжила она, подходя почти вплотную. — Вихра — его хрен сотрёшь. Даже гургутом. Поэтому зверёк не пострадает, и твоё общество может спать спокойно.
— Замечательно, — как можно искренне улыбнулся я Заре. И, дождавшись ответной улыбки, рванул в сторону, забив на боль.
— Стоять! — цепкая лапка Зары не дала мне завершить начатое. — Скидавай штаны!
— Но не при всех же, — попытался зацепиться я за последнюю соломинку.
— Поверь, лысый, гельский зад здесь никого не удивит. Тем более, — Зара окинула взглядом окрестности, — тут одни мужики.
— Кроме тебя.
— Кроме
«Спасительная соломинка» явно коснулась моей руки, и я даже пропустил один вдох, чтобы её не спугнуть. На втором пропущенном вдохе я изобразил крайнюю степень смущения и склонил голову, слегка покивав ею.
— Пф-ф-ф! — фыркнула удивлённая Зара. — Неожиданно. Кто бы мог подумать! Ладно, давай сам. Вот этим всё натрёшь. Вот этими обернёшь. В штаны обратно аккуратно влезешь. И смотри, чтобы не сбилось. Завтра же сам страдать будешь, если что не так.
— Хорошо бы помыться перед «натрёшь» и «обернёшь».
— Вон там, за деревьями, есть родничок с небольшой лужей. Но вода ледяная. Проводить?
— Спасибо. Сам найду и не отморожу, — заверил я Зару, забрав у неё ворох гербария, утиным шагом поплёлся к роднику.
— И давай недолго! — крикнула вслед Зара. — Ужин скоро.
***
Вот всё-таки богат этот мир на красоты. Простой, казалось бы, родничок, а всегда произведение искусства. И впадает в такую прелесть, которую лужей назвать — верх кощунства. Я понимаю, что местному населению все эти прелести приелись до обыденности, но назвать это чудо лужей?!
Хотя о чём я рассуждаю? Мне вот сейчас не помешает эстетическое восприятие, погрузить свой многострадальный зад в это произведение искусства. А впрочем, почему бы не погрузиться всему, не ограничиваясь, так сказать.
Не откладывая в долгий ящик это решение, я быстренько оглядел окрестности на предмет подглядывания и, не обнаружив оного, практически сорвал с себя одежду и рыбкой плюхнулся в воду. Да, рыбкой. Да, плюхнулся. Когда нырял, казалось, что рыбкой, а когда с водой встретился, оказалось, что именно плюхнулся.
Вода же встретила меня пронизывающим холодом полярной стужи и мгновенно сковала ледяными тисками, причём настолько сильно, что непроизвольный вопль застыл в моём горле. Где-то минуту я висел в воде в полном оцепенении, не в состоянии пошевелить хотя бы пальцем. А потом мой израненный вихром организм почувствовал облегчение. Почувствовал именно в тех местах, которые были отбиты и истёрты спиной животного. Конечности наконец справились с первым ледяным шоком и вернули себе способность двигаться. Я сделал пробный гребок и, удовлетворённый его результатами, устремился в глубину. Вот ещё одна особенность местных водоёмов. Даже самые маленькие, вот как этот, имели приличную глубину.
— Как ни встречу, все крадёшься, — знакомый голос прервал моё уединение.
— И тебе здрасьте, — огляделся я, но русалки не увидел.
— Нашёл? — осведомилась Водная богиня.
— Нет, — честно признался я. — И знаешь, даже не удивлён.
— Тебе бы тоже не помешало научиться не удивлять.
— Да ладно, я-то в чём такой удивительный? Если только тем, что под водой без жабр дышу, ну так тебя это и в первый раз не удивляло.
— Только первый раз ты в штанах был.
— Ох ты ж ё! — мгновенно вспомнил я, в каком виде нахожусь, и попытался хоть как-то прикрыть срамоту. Естественно, воздух в моём организме потянул меня на поверхность.