Добрый 2
Шрифт:
— Да не могу я тебе сказать, — после долгой паузы ответил голос. — Тогда всё потеряет смысл.
— А давай поиграем в игру. Я буду говорить, а ты кивать, если правда то, что я говорю. Согласен? — Молчание было мне ответом. — Что, ты против?
— Да киваю я, — возмутился голос.
— Твою же мать! Сделайся ты уже видимым. К чему эта загадочность на новом уровне наших отношений?
— Нет, — отрезал голос. — И это не обсуждается.
— Ладно, — не стал настаивать я, хотя было любопытно, как это выглядит. — Тогда просто поправишь меня там, где я не угадаю.
— Хорошо, —
— Так вот, дядя. Сдаётся мне, что ты там, в этом лепрозории по распределению духов, не один. Может, и не все по духам, но то, что не один, это точно.
Молчание со стороны голоса дало понять, что я угадал. Хотя и не угадывал я вовсе. Помнится, ещё Ариэль говорила, что их там много. Или намекала. Точно не помню по причине шокового состояния от безвременной кончины.
— И даже есть у меня какая-то уверенность, дядя, что вы там не просто так. Хотя нет, тогда в теорию не укладывается. А вот то, что я говорил про рутину, ложится прямо на ура. Три кнопки, дядя, три кнопки. Рай, ад, дух. И так вечность. Скукота.
И снова не последовало никаких опровержений. А ведь я плёл теорию, отталкиваясь по большей части от внутреннего бреда.
— И вот, дядя, — продолжил я ободрённо, — тут появился я. Как ты говоришь, необычный, наглый, нестандартный. Смею даже предположить, что в какой-то момент я не хиленько так вас развлёк. Не буду спрашивать в какой, а то вдруг мои предположения не совпадут с вашими реальностями. Зачем мне травма из-за собственной неполноценности. И зародилась у вас мысль, а не поиграться ли в эту новую игрушку под названием «Сергей Анатольевич Добрый». Догадываюсь, дядя, что моё возвращение сюда было не просто так.
— Не угадал, — радостно возразил голос. — Твоё возвращение сюда не наших рук дело.
— Ладно, верю, — быстро начал перестраиваться я. — Допустим, моё возвращение действительно было частью плана продления властвующих родов. Тогда какого хрена меня обратно отсылали — непонятно. Ну, спишем это на женскую логику. Субстанцию, не поддающуюся научным объяснениям, но существующую в природе как данность.
Я сделал многозначительную паузу. Лоб поморщил, ушами пошевелил. Короче, не было у меня ни стройной теории, ни шикарной версии, ни оригинальной догадки. А всё так красиво начиналось.
— Ладно, дядя. Догадаться с ходу, чего тебе от меня надо, не получилось. Заметь, я умею признавать свои ошибки. Одно могу сказать точно: твой предвзятый интерес к моей персоне появился не просто так.
— К королевам пойдёшь? — спросил голос.
— Пойду, — буркнул я. — Хорошо, хоть не поспорил с тобой. Стоп! — Идея осенила меня мгновенно. — Да вы же на меня поспорили! А ну-ка, дядя, возрази, если это ни так.
Как говорится, молчание было ему ответом. То есть мне. То есть недовольное сопение.
— Охренеть! Вы чего там, совсем берега попутали?! Вам что, от многовековой скуки башни напрочь посносило?!
— А что такого-то? — впал в непонятки голос.
— А то такого-то! Я вам чего, дроид на батарейках с искусственным интеллектом в заднице?
— Кто? — переспросил голос.
— Кукла механическая, заводная, — поправился я. — С разумом рыбки гуппи.
— Кого?
— У вас тут что, периодические приступы дебилизма возведены в ранг национальных
Сопение невидимого собеседника участилось и окончательно перешло в обиженный диапазон. Моё же настроение подскочило до самого «выше некуда» и сделало меня добрым, покладистым и расположенным к облагодетельствованию всего мира. Ну, по крайней мере окружающего. А поскольку из окружения был только дядя… чувствую, сейчас кому-то причинится столько добра… не зря я ношу такую фамилию… и что характерно, даже догонять не нужно.
— Ладно, дядя, не сопи как паровоз. Считай, что я полюбил тебя платонической любовью. И сегодня на твоей улице перевернулась фура с коньяком. Хотя откуда ты знаешь вкус хорошего коньяка. Короче, выиграем мы твоё пари. Говори, чего надо делать?
— Да не могу я, — вздохнул переставший было сопеть секунду назад голос. — Если расскажу, это будет автоматический проигрыш.
— Ну а ты не прямо. Так сказать, эзоповым языком. У вас, кстати, Эзопы водились?
— Ты издеваешься?
— А где здесь издёвка? В том, что я спросил, водились Эзопы или нет?
— Да кто это?! — вспылил голос.
— Как же тяжело жить в отсталом мире.
Теперь уже я вздохнул, «обрадованный» перспективой рассказа про Эзопа и растолковывания основных принципов его языка.
— …и вот так вот, как бы иносказательно, дядя, говоришь про одно, а подразумевается другое. Это и есть эзопов язык. Понял?
Судя по многозначительному сопению, мои получасовые распинания про античного баснописца Эзопа и основы придуманного им языка попали на совершенно неплодородную почву. Дядя не въезжал.
— Ладно, — подытожил я, — чтобы окончательно не испортить внезапно поднятое настроение, поиграем в игру «Догадайся и сделай сам». Не боись, дядя, что-нибудь да вытворим. Ты всё-таки на досуге в эзоповом языке попробуйся. Вдруг чего получится. И если случится вот это вдруг, то сразу ко мне на кастинг.
— А это не больно этот твой кастинг?
— Больно будет, когда в вашем департаменте экзамены на профпригодность проведут. Впрочем, может, такие, по пояс деревянные, сверху и нужны. Всё, я к королевам, а ты в библиотеку Эзопа читать. У вас библиотеки есть?
Глава 22
То, что я поспешил покинуть этого клерка из небесной канцелярии, я понял, ещё не доходя до месторасположения гургутских и варских войск. Слишком много оказалось незаданных вопросов. И ещё больше недополученных ответов. Ну, например, а каким боком во всей это истории две королевы? Не являются ли они одной из сторон спора? Конечно, напрямую мне бы не ответили. Но можно же было вымутить ответы всякими обходными путями. Не та это оказалось птица, чтобы её не развести на ответы. А ведь я его первоначально чуть не в боги записал. И вот, нате вам, кушайте, как говорится, не обляпайтесь. Простой мелкий чинуша, пусть и из необычного департамента.