Добрый Кощей
Шрифт:
— Даже когда её нет, она кормит детей!
Наевшись, дети тут же уснули, а Чудо-юдо превратилось в толстое одеяло и накрыло их.
Глава 18. Село Головиха и его обитатели
Несколько дней дети шагали. Иногда лес заканчивался, сменяясь лугами или рекой, возле которой обязательно встречались деревушки или даже небольшие города.
Толя и Рита боялись заходить в них — вдруг там стражники? Но скоро убедились, что войско Доброго Кощея не
Люди в них были добрее, никто не смотрел на них искоса, никто не спрашивал, кто они и куда идут. Хотя и жили они все бедно, но все обязательно пытались накормить детей и уложить спать на лавку.
Чудо-юдо уверяло, что они на верном пути:
— Ах, до Океана-моря совсем немного осталось. Чуете, как пахнет морской ветер?
Но ни глухой лес, ни просторные луга морем не пахли.
— Всё ясно, — сказал Толя. — Мы заблудились.
— Ах, это вы заблудились! — обиделось Чудо-юдо. — А я точно знаю, куда идти!
Но при этом больше не показывало направление, стыдливо пряча свои отростки.
На пятый день дети добрались до деревни под названием Головиха — такое слово было вырезано на доске, установленной у дороги. Зашли в ближайший дом, где их встретили два брата. Близнецы — не отличить.
Они тут же пригласили детей и Чудо-юдо за стол. Поставили самовар и чашки.
— Меня зовут Фома, — сказал один брат. — А его — Ерёма.
— Вовсе нет, — отозвался другой. — Это я Фома, а он — Ерёма.
Странно, конечно, что близнецы сами не знали, кто из них кто. Но всё-таки Толя спросил:
— А не подскажете, далеко ли нам ещё до Океана-моря?
— Да тут рукой подать, — сказала Фома. — За день добежите.
— Тю, ещё целый год идти, — ответил Ерёма. — Даже на лошади не доскачете.
Братья сидели на лавке, одинаково бородатые и одетые в одинаковые рубахи. Только у Фомы (или Ерёмы) — синяя, а у Ерёмы (или Фомы) — красная. Оба благодушно улыбались и пили чай.
— А… — Толя поднял палец и умолк.
С минуту все молча ели и пили чай. Толя решил для себя, что брат в синей рубахе будет Фомой, а в красной — Ерёмой.
Фома подвинул Рите тарелочку с колотым сахаром:
— На, девочка, бросай его в чай и размешивай. Сладко будет.
Рита только собралась взять кусочек, как неожиданно Ерёма убрал тарелочку с сахаром и подвинул блюдце:
— Нет, девочка, лучше возьми варенье. Ещё слаще будет.
Рита решила не брать ни того ни другого:
— Спасибо, я так попью.
— Эм… — Толя почесал лоб. — А есть ли у вас, дорогие братцы, карта местности? Мы бы посмотрели, как далеко до нужного нам места.
— А то! Миллион карт у нас, — радостно сказал Фома, но не двинулся с места, чтобы показать хотя бы одну. — Только по картам и доходим до моря.
— Никакой карты отродясь не видывали, — заявил Ерёма и подвинул
Рита фыркнула:
— Прямо как мы с тобой. Если я скажу что-то, то ты обязательно скажешь противоположное.
— Вовсе не как мы! — огрызнулся Толя.
— Вот видишь!
Толя в отчаянии откусил булочку:
— Ну, а в деревне есть кто-то, у кого можно карту спросить?
Братья переглянулись и одновременно ответили:
— У попа должна быть, — сказал Ерёма. — Спросите у него.
— У попа тоже нет карты, — ответил Фома. — И спрашивать нечего.
***
Здешняя церковь была очень похожа на ту, что была в деревне дяди Ивана. С тою разницей, что не выглядела заброшенной, а была новым и чистым зданием.
На пороге церкви их встретил сухощавый мужчина в чёрной рясе. На лице выделялись круглые очки в металлической оправе. Вместо священной книги он держал в руке блокнот и карандаш. При виде Чуда-юда, он тут же раскрыл блокнот и записал, повторяя вслух:
— «А в полдень меня посетили дети-путешественники в сопровождении какого-то невзрачного облачка. Дети одеты не по-нашенски. Хотя, несомненно, это настоящие дети, а не оборотни. Я ещё не знаю, что им надобно, но сейчас спрошу».
Захлопнув блокнот, поп сказал:
— Добро пожаловать в деревню Головиха. Чем могу быть вам полезен?
Слушая путанный рассказ Толи и Риты, которые пытались придумать причину, по которой они идут к Океану-морю, поп кивал и кивал.
Не дослушав до конца, он снова раскрыл блокнот и записал:
— «Судя по всему, это те самые дети, за которых Добрый Кощей обещал награду в три золотых и обещание никогда не казнить нашедшего. Дети ужасно плохо врут, что только делает их лучше в моих глазах».
— Вы же не донесёте на нас? — спросил Толя, отступая.
А поп продолжал быстро строчить:
— «А вот облачко, которое их сопровождает, не вызывает доверия…»
— Ах, да что вы всё «облачко» да «облачко»? — не выдержало Чудо-юдо. — У меня имя есть.
— «Уверяет, что у него есть имя, хотя и само не знает, кто ему это имя дал. Уверенность того, кто заблуждается, всегда вредит окружающим».
— Ах, невозможно терпеть эти суеверные обвинения! — сказало Чудо-юдо и отлетело подальше. — Я вас тут подожду.
Оторвавшись от блокнота, поп сказал:
— Океан-море большое, на его берег рано или поздно всегда выйдете. Но вот что именно вам нужно там?
Толя и Рита переглянулись. Конечно, поп казался не менее странным, чем Фома и Ерёма, но опасности в нём не чувствовалось.
— Нам… надо найти Хрустальную Гору, — признался Толя. — Говорят, она погружена на дно океана. Не слыхали такое?