Добыча демона. Жена поневоле
Шрифт:
— То продай свою бессмертную душу? — хмыкнула я, но опомнилась, увидев, что она непонимающе моргнула. — Прости. Так всегда говорят в… в легендах.
Чуть не вырвалось: «В фильмах». Но раскрывать правду, что я — попаданка, явно не стоило.
Марион пораженно покачала головой. Во взгляде проступило замешательство. Даже легкая горечь.
— Мне говорили, что обычные демоны не в курсе, чем на самом деле занимаются драконы. Что Ингрид скрыла все от своего народа… — вполголоса проговорила Марион. — Но я не думала, что все настолько запущено. Значит,
— Э-э-э… ну-у-у… смотря, о какой правде идет речь, — уклончиво протянула я.
Не скажешь же, что я живу среди демонов без году неделя! И мне неоткуда знать, что у них там с драконами!
Вздохнув, Марион на миг притушила взгляд ресницами, длинными и черными.
— Тогда садись и слушай, — она грациозным жестом указала на крупный валун рядом с нами. — Инферио умирает.
Глава 79
После слов Марион я резко опустилась на предложенный валун. Ведь ноги предательски ослабели.
«Поразительная везучесть, Рута! Попасть в другой мир накануне Апокалипсиса!» — мысленно поаплодировала себе я.
— Как это… умирает? — тихо-тихо слетело с моих губ.
— Тысячелетняя война не прошла бесследно. Ты же видишь сама, что стало с нашим миром, — Марион принялась расхаживать взад-вперед по пещере. — Если заглянуть в летописи, то до войны здесь были хрустально чистые горные ручьи и буйные леса. А теперь — лишь черный песок, оставшийся после бесконечных извержений. А цветы? Сейчас их можно увидеть разве что на фруктовых деревьях! И то таких облезлых, что через пару десятков лет яблоки и груши будут на вес золота!
Я тайно порадовалась, что Марион разошлась в своем рассказе. Начала возмущаться насчет вещей, которые известны любому местному, но не попаданке.
— Да… война принесла много горя, — расплывчато поддакнула я.
— Темная магия, проклятья, разрушительные ритуалы — все это неслабо отразилось на мире, — кивнула Марион. — Но дело не только в этом. Демоны и ангелы как самые многочисленные расы всегда соперничали. И воевали очень долго. Но последние демонические короли, а теперь и Ингрид зашли слишком далеко. Решили уничтожить всех ангелов до единого. У них это почти получилось… и это отразилось на самом Инферио.
— Но почему? — тихо спросила я.
— Есть баланс энергий. Свет и тьма, жизнь и смерть. Если почти полностью истребить одну из них, то мир начнет гибнуть. А светлой энергии в Инферио почти не осталось, — вздохнула Марион. — Хотя Ингрид, конечно же, внушает подданным, что это никак не связано. Что происходящее с миром — последствия затяжной магической войны и множества заклятий, только и всего. Думаю, она и сама в это верит. Иначе не стремилась бы уничтожить ангелов окончательно.
Она отвела помрачневший взгляд. Я подалась вперед, напрочь забывая про скованные руки. В глазах загорелся отчаянный огонек, а голос сорвался:
— Но неужели ничего нельзя сделать?!
Марион посмотрела
— Пока живы последние ангелы, Инферио еще держится. Поэтому мы пытаемся сохранить вас, — сказала Марион.
«Как краснокнижных зверушек, ясно», — хмыкнула я про себя.
Она присела передо мной, беря мои ладони в свои, изящные и прохладные. Удивительно, ведь еще недавно драконица источала такой жар, что хоть сухарики на ней суши.
— Драконьи земли под запретом для демонов. Они совсем небольшие, но это… своего рода укрытие, — в глазах Марион появилась особая теплота, даже нежность. — Мы прячем там выживших ангелов и надеемся возродить Инферио. Хотя Ингрид надеется однажды разбить нас и вырезать каждого, кто скрывается у нас. Чтобы обороняться, нужно немало сил и магии. В том числе и ангельской.
— Вы хотите, чтобы я помогла вам, — догадалась я.
Глава 80
— Да. Нам нужна твоя помощь, — прямо сказала Марион, вставая и отходя на пару шагов. — Если ангел добровольно отдает себя в жертву, это дает колоссальный выплеск энергии.
— В жертву? — выдохнула я, отшатнувшись.
Дыхание перехватило. Кровь отхлынула от лица, и даже голова немного закружилась от страха.
— Не бойся, девочка, твою жизнь я забирать не собираюсь, — усмехнулась Марион, качнув головой. — Попрошу только кровь. Отдашь ее по доброй воле — и это поможет поддержать защиту или, скажем, излечить какого-нибудь тяжелораненного ангела. Знала бы ты, в каком состоянии мы иногда их находим.
Она вздохнула, поправляя кружевной рукав черного платья. Показалось, что это траур. Траур по погибающему миру. Ведь в глазах Марион, когда она говорила об Инферио, темнела скорбь. Такая, что осколком проходилась мне по сердцу. Я не выдержала, взвиваясь на ноги и гордо вскидывая подбородок. Мой голос прозвучал пылко и решительно:
— Я хочу помочь!
Марион улыбнулась.
— Чего ты пожелаешь в ответ, ангел? Проси всего, чего хочешь!
— Боюсь, здесь ничего не поможет. Ни деньги, ни магия, — уголки губ дрогнули в горькой улыбке.
Я отвернулась, прячась за волосами. Они растрепались и спутались. Так что рыжие пряди скрыли отблеск слез, навернувшихся на глаза. Прерывисто вдохнув, чтобы вконец не расплакаться, я бросила взгляд на Марион.
Она стояла, сложив руки на груди и чуть наклонив голову набок. В глазах — особое внимательное выражение. Марион ждала, что я заговорю. А у меня… наверно, сработал эффект попутчика. Когда в поезде выкладываешь на столик не только припасенные с собой вкусняшки, но и жизненные истории. Рассказываешь о своих горестях незнакомым людям, а потом расстаешься с ними навсегда.