Дочь адмирала
Шрифт:
Она ждала, чтобы они возобновились. Но их не было. Казалось, прошли долгие часы, к ней никто не подходил. Появившийся наконец врач был очень недоволен тем, что схватки прекратились. Он вызвал санитарок, и Зою отвезли в пустую палату. Там ей сделали какой-то укол в руку, который, по словам врача, должен был стимулировать схватки.
18 января 1946 года в 8.32 утра Зоя родила.
— Девочка, — сухо сообщила сестра.
Голубоглазая девочка, рост 51 сантиметр, весом чуть более 3,2 килограмма.
— Цвет глаз еще поменяется, — с прежним равнодушием
Головку девочки покрывали прямые черные волосики, глазки смотрели из-под длинных-длинных ресничек.
— Виктория, — прошептала Зоя и тут же погрузилась в сон.
Когда ей позже принесли ребенка и она рассмотрела крошечное личико, по ее щекам потекли слезы. Темные волосы и что-то в разрезе глаз, даже закрытых, напомнило ей о Джексоне. Если бы только он мог оказаться здесь и увидеть то чудо, которое они сотворили вместе. Виктория!
Она склонилась головой к маленькому комочку, лежавшему у ее груди.
— О, Виктория, моя Вика, — прошептала она. — Прости меня за ту жизнь, которую я уготовила тебе. Тебя ждет трудная жизнь, но я буду любить тебя за обоих родителей. Обещаю тебе.
На следующий день с лица девочки стала исчезать красная родовая сыпушка. Да, она очень красива, подумала Зоя. Она приложила девочку к груди и почувствовала, как начали почмокивать ее губки. Наконец-то, подумалось ей, я могу отдать себя полностью тому, кто не покинет меня, как покинули Иван и Джексон.
Когда пришла сестра, чтобы унести Викторию, Зоя спросила:
— Вы повидали так много младенцев. Скажите, правда моя девочка очень красивая или мне это только кажется, как всякой матери?
Сестра взглянула на Зою холодными рыбьими глазами.
— Она красивая. И если учесть все обстоятельства, ей это еще очень пригодится.
И прежде чем Зоя успела что-нибудь ответить, взяла ребенка и вышла из комнаты.
Девять дней, проведенных в роддоме, показались ей вечностью. Радость приходила, лишь когда ей приносили Викторию. Все остальное время Зоя чувствовала в воздухе какую-то напряженность. Сестры были неизменно вежливы, но относились к ней с явной враждебностью. Когда она спросила одну из них о причине, та поглядела на нее с удивлением.
— Не понимаю, о чем вы. Видимо, у актрис чрезмерно развито воображение.
Но однажды в палату вошла другая сестра и, делая вид что поправляет подушку, склонилась к Зое.
— Вы в курсе, что здесь за вами следят?
— Кто? — спросила Зоя.
— Точно не знаю, но думаю, из НКВД.
Зое показалось, что у нее на мгновение остановилось сердце.
— Где они?
— Рядом с вашей палатой, но сейчас там никого нет. А прошлой ночью один из них просидел здесь всю ночь.
Женщина поднялась, собираясь уйти.
— Спасибо, — промолвила Зоя.
Откинувшись на подушку, она уставилась в потолок.
— Прости меня, Вика, — прошептала она.
В тот день, когда она уходила с Викой из роддома, в вестибюле ее, как и обещал, ждал Саша. Зоя надеялась, что он догадается прийти в костюме и при галстуке, и сестры увидят,
Зоя представила Сашу сестре с того этажа, где лежала.
— Это мой муж. Он музыкант.
Губы сестры скривились в усмешке.
— Музыкант? А я решила, что он точильщик карандашей.
Саша коснулся рукой головы и сконфуженно вытащил из-за уха огрызок карандаша.
Когда сестра ушла, он спросил:
— Что, собственно, произошло, Зоечка? Почему они так с нами разговаривают?
Зоя пожала плечами.
— Наверно, они тут всласть посплетничали обо мне и моем ребенке. А твой приход положил сплетням конец. Да Бог с ними. Мне ведь с ними никогда больше не увидеться.
— Пошли? Если ты возьмешь у меня цветы, я с радостью понесу ребенка.
— Прелестные цветы, спасибо тебе за них, — сказала Зоя и тихим голосом продолжала: — Нагнись ко мне, как будто целуешь, но так, чтобы за твоим лицом не было видно моего рта.
Саша коснулся губами ее щеки.
— В чем дело? — спросил он, не отнимая лица от ее щеки.
— Наверно, тебе лучше оставить меня. За мной следят.
— Почему?
— Скорее всего, из-за Джексона. Да и какая разница?
— Как это какая? Но так или иначе, а меня уже видели с тобой, и я тебя не оставлю.
Саша взял у нее девочку.
— Какую прелестную дочку ты мне подарила, дорогая жена!
Он оглядел вестибюль в надежде, что кто-нибудь слышит его.
— Пошли, — сказала Зоя. — Ты замечательный друг, Саша, но никудышный актер.
Ребенок был зарегистрирован в книге записей рождений за 1946 год. В свидетельстве указывались имя и фамилия девочки — Виктория Федорова, а также отчество — Яковлевна, по имени Джексона. В графе о матери стояло — Зоя Алексеевна Федорова, в графе об отце был прочерк. Зоя не смогла заставить себя солгать. Это было бы оскорбительно для Джексона. К тому времени, когда ее Викуля увидит метрику, она уже будет достаточно взрослой, чтобы знать всю правду. И достаточно взрослой, чтобы ее попять. Так или иначе, когда придет время, Зоя будет знать, как поведать ей эту правду.
Едва оправившись от родов, Зоя приступила к съемкам нового фильма. Как и всегда, она играла в нем роль лирической героини, благородной женщины, с одинаковой преданностью любящей своего возлюбленного и свою родину. Потом Зоя уже и не вспомнит названия той картины. Как актриса, она всегда отличалась необычайной добросовестностью, но на этот раз соображения карьеры отодвинулись на второй план, уступив место крошечной девочке, которую она оставляла каждый день на попечение только что нанятой домработницы Шуры. Виктория полностью заполнила ту пустоту в ее жизни, которая образовалась с уходом из нее Джексона.