Дочь атамана
Шрифт:
— Да зачем же любой, — ответила Саша, — Груня, подай еще одну тарелку!
Изабелла Наумовна взяла себя в руки и вышла к столу, и они с Ани препирались из-за нарядов Саши. Гувернантка считала, что крестьянская одежда, столь полюбившаяся Саше своей простотой, не подходит для барышни ее положения. А модистка возражала, что сможет придумать модный наряд и из поневы.
— Впрочем, — сдалась Изабелла Наумовна, — скоро это станет неважным. Саша отправится под венец и пусть после носит, что ей угодно. Замужняя
— Первый император знатно удружил всем дамам, — заметил Михаил Алексеевич, — занеся в страну такую заразу, как корсеты. Это вредно для женского здоровья.
Тут Изабелла Наумовна переполошилась, что тема слишком деликатна для мужских ушей, и поспешила сменить разговор:
— Михаил Алексеевич, как долго мы будем находиться на осадном положении? Повсюду охрана, невыносимо просто!
— Через несколько дней колдун покинет наш дом, — ответил он успокаивающе. — Он решил вернуться на родину, пока канцлер в беспамятстве.
— И отчего его именно к нам принесло? Мы же, кажется, не лечебница!
— Михаил Алексеевич немного разбирается в травничестве, у него мать была знахаркой, — поспешила вмешаться Саша. Господи, она ведь толком ничего не объяснила домашним, неудивительно, что они ничегошеньки не понимают! Охрана, колдун, больной ребенок — и все как снег на голову.
Хорошо хоть, что ни у Марфы Марьяновны, ни у Шишкина не было вовсе никаких вопросов. Они прилежно исполняли все поручения управляющего, должно быть, по укоренившейся привычке слушаться господ.
Однако гувернантка была из иного теста и теперь не уймется, пока не найдет ответы.
— «Немного разбирается в травничестве», — передразнила Изабелла Наумовна, — да у нас всю ночь дым стоял коромыслом. И что это за колдун? Чей это ребенок?
— Ребенок — Андре Краузе, сын великого канцлера, а колдун — Драго Ружа, прихвостень его.
— Батюшки святы! — вскричала Изабелла Наумовна и схватилась за сердце. — Не надо было и на порог их пускать!
— Как можно, — изумилась Саша, — Андре ведь совсем плох был!
— А ну как он умрет у нас? Нельзя его здесь оставлять! У него ведь мать поди есть?
— Анастасия Дмитриевна, — кивнул Михаил Алексеевич, — да только про нее почти ничего не слышно после ее замужества. Бродит, верно, привидением по Грозовой башне и собственной тени боится. Вы правы, Изабелла Наумовна, я напишу ей.
— Ох и боязно мне, — поежилась гувернантка, — как это великому канцлеру в голову пришло прислать к нам этакую обузу?
— Ну, — Саша помялась, — канцлер отравлен и без сознания. Если уж говорить напрямки, то Драго Ружа выкрал Андре и привез его к нам тайком.
— Господи Боже, — вскричала Изабелла Наумовна и размашисто, по-крестьянски, перекрестилась, — Матушка-покровительница, что с нами станется, когда канцлер
Саша переглянулась с Михаилом Алексеевич и поразилась его невозмутимости. Он и не думал переживать из-за колдуна или канцлера. Будто этот вопрос был уже решен и отброшен в сторону за ненадобностью.
— Андре поправится, — заверил он Изабеллу Наумовну мягко, — не волнуйтесь ни о чем, все образуется.
— Вам-то откуда знать? — она не собиралась сдаваться так просто. — Вы же всего лишь управляющий, а не провидец.
Саша задумалась так глубоко, что даже спустила ей «всего лишь управляющего» по отношению к будущему мужу.
И правда, отчего Михаил Алексеевич так уверен?
Драго Ружа представлялся ей воистину страшным существом, но вот он бродил где-то за стенами дома, парился в бане и не совершал ничего зловещего. А Михаил Алексеевич вел себя так, будто к ним заглянул на огонек дальний родственник.
Эти двое сговорились о чем-то и пришли к согласию, вот что все это означало.
Ну ничего, она выведет своего ненаглядного жениха на чистую воду.
— Все это очень странно, Саша, — Изабелла Наумовна, не найдя удовлетворительных объяснений у Михаила Алексеевича, обратилась теперь к ней: — Ну почему этот колдун примчался именно к нам? Ведь в распоряжении Андре все царские лекари!
— Явился и явился, — ответила Саша с досадой. Пускаться в длинные объяснения ей нипочем не хотелось. А признаваться в родстве с канцлером и подавно. Пусть бы это родство в воду кануло или в огне сгорело. Лядовский выродок — вот кем она была для того человека. Что же, и он не стоит упоминаний в этом доме.
— Но, Саша…
— Довольно, — процедила она тяжело, с дедовскими интонациями — родного деда, а не того, другого, чужого, и Изабелла Наумовна вспыхнула оскорбленно, замолчала обиженно, мгновенно ощутив угрозу, полыхнувшую в воздухе.
Ани вздохнула.
— Значит, Михаил Алексеевич, — заговорила она со слабой улыбкой, — ваша матушка была знахаркой?
— И матушка, и бабушка, — подхватил он, с облегчением ухватившись за эту тему как за соломинку, — я первый сын за много-много поколений.
— Как интересно, — восхитилась верная и тактичная Ани.
К счастью, этой ночью Марфа Марьяновна спала крепко, уверившись, что ее воспитанница не станет совершать глупостей, пока вокруг усадьбы бродит колдун, а во флигеле сражается с болезнью маленький мальчик.
Поэтому Саша прокралась мимо нее безо всяких хлопот, вышла из дома через заднюю дверь, пока охранники о чем-то болтали подле погреба, прошмыгнула мимо конюшни и подошла к флигелю с иной стороны.
Ночь была темной, звезды и луна попрятались, и закутанная в черную телогрейку фигурка не привлекала к себе внимания.