Дочь Белого Волка

Белянин Андрей Олегович

Типа я не умею отдыхать и расслабляться. В жизни мужчины должны быть битвы, вино и женщины. Добровольно лишая себя чего-то одного, ты провоцируешь переизбыток второго и третьего. Возможно, именно поэтому я всё время воюю и никак не могу выжить из замка всего одну озабоченную старушенцию…

– Спасибо, старина, – без малейшей иронии поблагодарил я. – Давай-ка возвращаться.

– Ставр, – неожиданно подал голос честно молчавший Центурион, – ты ничего не слышишь?

Мы с Седриком мгновенно обратились в слух. Вроде бы какой-то невнятный скрип. Тихий, едва различимый, но ритмичный. Я толкнул коня пятками, направляя его к западной стене, туда,

где подход к замку перекрывается бездонной пропастью. Это самое безопасное место в нашей обороне, там невозможно пройти, можно только… перелететь?!

– Вы можете пригнуться, сир? – За моей спиной раздался рык старого крестоносца.

Я упал лицом в гриву, а над моим затылком свистнула стрела. Раздался характерный звук тупого удара в дерево, и прямо из пропасти поднялась раскрашенная ладья того самого драккара, который гонял меня у русалочьего озера.

– С возвращением, негодяи! – сквозь зубы процедил я, хватаясь за арбалет.

Тяжёлый болт взлетел едва ли не вертикально вверх, застряв в крыле ближайшего дракона.

Огромный борт летучего корабля закрыл полнеба, драконий рёв оглушил не хуже дубины по голове. Люди прятались за щитами, кто-то выкрикивал команды, и, прежде чем я вновь взял прицел, на нас обрушилось не меньше десятка арканов. Центурион умудрился увернуться, Седрику захлестнуло плечи, мне правую руку. Я ещё как-то сумел левой выхватить меч и, едва не падая с седла, рубануть по верёвке. С одного удара перерезать её не удалось, но старый воин сумел освободиться, а вот я…

– Куда вы, сир?!!

Собственно, мне это тоже было интересно. Корабль поднимался всё выше, уходя от наших стен, и кто-то дружно тянул мою светлость на борт. Меня, словно морковку из грядки, вырвали прямо из седла, так что я даже взлетел над палубой, а потом поймали в негостеприимные руки. Со всех сторон навалились брутальные мужики, заросшие бородой до самых глаз, в кольчугах, рогатых шлемах и драных килтах.

С меня сорвали пояс с мечом, отобрали охотничий кинжал и плащ из шкуры белого волка. От последнего я избавился со смешанным чувством. С одной стороны, это только моя вещь, штука аутентичная, идентифицирующая меня как лорда. С другой – в тесной драке тяжёлый плащ сковывал движения. Последнее в ближнем бою важнее.

– Мерзавцы! – Я расправил плечи и с размаху вбил кулаком ближнему здоровяку два гнилых зуба в горло. – Подлецы! Сволочи! Дегенераты! И вообще, мой кунг-фу круче вашего!

Ещё трое обалдевших от неожиданности грабителей разлетелись по углам. Двоих я без стеснения выбросил за борт, потом на меня попёрли уже с топорами, и я отбивался дубовым веслом. А когда оно об кого-то сломалось, то…

…Небо перевернулось, мир взорвался красным и сиреневым, крупные звёзды рассыпались мелкими алмазными искрами, а потом синие губы богини Хель раздвинулись в поцелуе и поглотили меня целиком от головы до пят.

Это было больно. Это было приятно. Не знаю, чего больше, я пока не решил. Может быть, и того и другого. Терять сознание всегда интересно и поучительно. Видишь новые миры, в основном из разноцветных кусков тумана, слышишь неземные звуки, сливаешься с вечностью…

Но вскоре меня разбудила чернокудрая дампир с декольте, чарующей улыбкой и глубокими глазами. Она зачем-то больно ткнула меня мизинцем в грудь и, страшно заикаясь, спросила:

– Очухался, рыбья м-морда?

Я искренне удивился, ведь до этого у нас вроде бы складывались какие-никакие, но отношения, мы даже один раз…

– Эй, п-парни! Поднимите этого

сл-лизняка, я буду его д-допрашивать, жестоко и страшно, д-да?

Такая Дана нравилась мне всё меньше и меньше, а когда ускользающее сознание передумало и зачем-то решило вернуться, то красавица-дампир первым делом превратилась в толстого низкорослого викинга. Метр с кепкой в прыжке, рогатый шлем на два размера больше объёма головы, неровная борода (где-то вырванными, где-то выжженными кусками) плюс ко всему жуткое безвкусие в одежде.

Нет, я понимаю, у пирата нет времени на посещение кутюрье, но розовая рубашка в винных пятнах, кольчуга с глубоким вырезом, без рукавов, полосатые жёлто-зелёные штаны и разноцветные тапки? Именно тапки, а не сапоги или какая другая средневековая обувь…

– Вставай, с-сухопутная крыса! Т-трепещи перед капитаном К-крюком из рода К-кабана!

– Может, тогда уж Хрюком? – уточнил я, осторожно оглядываясь по сторонам.

– К-крюком! – перекрывая смех команды, рявкнул коротышка, тыча мне в грудь протезом левой руки в виде давно не чищенного стального крюка. – Ещё р-раз улыбнёшься, и я тебя вздёрну на к-кол!

– На что?!

– На к-кол!

– Уберите диарейного и избавьте меня от больных фантазий этого извращенца, – громко попросил я, демонстративно отворачиваясь к борту.

Тощий пират, хлюпая разбитым носом (моя работа!), что-то зашептал ему на ухо. Недобритый коротышка поправил сползающий на глаза шлем и присел рядом со мной на корточки.

– Ты чего, п-прикалываешься, да? Думаешь, т-ты тут такой храбрый и у-умный? Бобёр хочет п-перерезать тебе глотку и сбросить вниз п-по частям, в-всё равно нам за т-тебя заплатили. Но не б-бойся, старина Крюк р-решил иначе – мы отвезём тебя домой и отпустим на все ч-четыре стороны. Как тебе т-такая мыслишка, а?

Я скривился от его неароматного дыхания, с трудом удерживаясь от соблазна боднуть заику лбом в переносицу. Его мотивы и побуждения были видны невооружённым глазом. Викинги доставят меня к замку Кость, предложат обмен, заберут на борт всё, что смогут поднять, а потом швырнут вниз мою голову. Если эта скотина говорит о заказчике с таким придыханием в голосе, то уж явно не станет рисковать, отпуская меня на свободу. Что не помешает ему слупить ещё и выкуп за жизнь славного лорда Белхорста. Какими бы комичными ни казались мне летающие пираты, мечи и секиры у них были настоящие, привыкшие к крови, и с этим тоже нельзя было не считаться.

– Что с-скажешь, благородный лорд? Д-два раза предлагать н-не стану, морской ёж мне в-в ягодицу!

– Мой замок обширен, но небогат. В Закордонье никогда не бывает много золота, – пробормотал я.

Крюк (или Хрюк) довольно осклабился – раз начался торг, значит, договорённость достигнута. Дальнейшее касалось только меня и его.

– Стало б-быть, по рукам?

Я криво улыбнулся, намекая на связанные запястья. Впрочем, мелкорослый капитан не был законченным идиотом, чётко дав понять, что развязывать меня не намерен.

– П-потерпи, друг мой, мы ведь н-не хотим, чтобы в тебе взыграла горячая к-кровь и ты опять начал м-махать кулаками. Моим п-парням это может н-не понравиться, и они скинут т-тебя за борт! Т-ты же этого не хочешь, верно? Тогда д-давай перейдём к д-делу. С-сколько за тебя готовы з-заплатить твои богатенькие родственнички?

– У меня нет богатых родственников, – не стал врать я, на данный момент правда была выгоднее. – Есть дочь и брат моей жены. Но он псих, он вам не понравится, да и вы не в его вкусе…