Дочь «Делателя королей» (ЛП)
Шрифт:
Он смотрит на меня. Он так красив, как рыцарь короля Артура.
— Ты знаешь, что Маргарита Анжуйская побеждена и никогда не выступит против меня снова?
Я киваю.
— И что ее претензии были необоснованы?
Даже, не глядя на Изабель, я чувствую, что она дрожит от страха.
— Сейчас я это знаю, — осторожно говорю я.
Он коротко кивает.
— Вот и хорошо, — легко говорит он. — Ты клянешься признать меня в качестве короля и сеньора и поддерживать моего сына и наследника принца Эдуарда?
При звуке имени моего мужа, я ненадолго закрываю глаза.
— Да, — говорю я.
Я не знаю, что еще я должна сказать.
— Присягни
Изабель толкает меня в плечо, и я опускаюсь на колени перед человеком, который был мне то братом, то королем, то врагом. Я смотрю на него, словно ожидаю, что он выставит передо мной для поцелуя свой сапог. Как низко мне придется пасть, чтобы получить прощение? Я складываю обе ладони в молитвенном жесте, а Эдуард обхватывает их руками. Его руки такие горячие.
— Я прощаю тебя, — говорит он весело. — Ты будешь жить со своей сестрой, а я устрою твой брак, когда закончится год твоего траура.
— Моя мама… — начинаю я.
Изабель делает незаметное движение, словно хочет меня остановить. Но Эдуард поднимает руку, призывая к молчанию, его лицо сурово.
— Твоя мать предала свою клятву на верность королю, — говорит он. — Теперь она все равно, что мертва для меня.
— И для меня, — поспешно добавляет Изабель, — Предательница.
Глава 5
Лондонский Тауэр, 21 мая 1471
Новое представление разыгрывается Домом Йорков перед жителями города Лондона. Королева Англии Элизабет Вудвилл стоит на деревянном помосте, выстроенном перед дверью Белой башни, рядом три ее дочери и младенец сын в платьице из золотой парчи в любящих объятьях своей бабушки-ведьмы Жакетты. Изабель стоит рядом с королевой, а я рядом с Изабель. Брат королевы Энтони Вудвилл, унаследовавший титул своего отца лорда Риверса, который спас свою сестру, когда она была осаждена в башне, и разгромил остатки сил Ланкастеров, стоит во главе роты своей личной гвардии у подножия лестницы. Личная охрана королевы выстроилась по другую сторону. За стеной багрово-синих мундиров народ Лондона ждет представления, словно они пришли посмотреть рыцарский турнир и с веселым нетерпением ожидают его начала.
Большие ворота башни со скрипом открываются, подъемный мост опускается с глухим стуком, и появляется Эдуард в великолепных доспехах с эмалью, с золотым обручем вокруг шлема, на красивом гнедом коне во главе отряда гвардейцев и с обоими братьями по бокам. Звучат трубы, ветер с реки развевает знамена Йорков, и все видят плывущую на фоне яркого неба белую розу и эмблему сияющего солнца: три солнечных диска, символизирующих единство братьев. За юными победителями белые мулы везут повозку с шатром из серебряной парчи, его занавеси убраны наверх, так что каждый может видеть сидящую внутри бывшую королеву, мою свекровь, Маргариту Анжуйскую в белом платье. Ее окаменевшее лицо ничего не выражает.
Я смотрю на свои ноги, на трепещущее знамя с тройным солнцем, на что угодно, но только не на нее, опасаясь встречи с ее пустыми яростными глазами. Эдуард передает поводья своего коня оруженосцу и подъезжает к краю помоста. Королева Елизавета подходит к нему, он берет ее за руки и целует в улыбающиеся губы. Жакетта делает шаг вперед, и под гром аплодисментов король берет на руки своего маленького сына и наследника, поворачивается к толпе и поднимает его над головой. Это новый Эдуард, принц Уэльский, следующий король Англии; ребенок, занявший место
— Улыбайся, — тихо подсказывает мне Изабель, и я сразу растягиваю губы и складываю ладони вместе, как будто тоже приветствую торжество Йорков, такая взволнованная, что едва могу говорить.
Эдуард передает ребенка на руки жене и спускается с лошади. Я вижу старшую из принцесс, малышку Элизабет, ей всего пять лет, и она прижимается к платью матери, для безопасности вцепившись в него обеими руками. Королева нежно кладет руку на плечо дочери. Эту маленькую девочку, как и меня, тоже с пеленок пугали рассказами о Маргарите Анжу; и теперь женщина, которую мы обе так боялись, будет заключена в тюрьму. Победитель Эдуард берет ее за руку, чтобы помочь спуститься с повозки, и ведет по широким дощатым ступеням на помост, где показывает ее народу, словно диковинное животное для зверинца. Она стоит перед толпой, воющей от восторга при виде наконец-то пойманной волчицы.
Ее лицо бесстрастно, она глядит поверх голов в голубое майское небо, словно совсем не слышит их, словно то, что они выкрикивают, не имеет для нее ни малейшего значения. Она ни на миг не перестает быть королевой. Я не могу не восхищаться ею. Она научила меня, что борьба за трон может стоить вам всего, что вы имеете. Но оно того стоит. Даже сейчас она сожалеет только о потерях; но она никогда не будет сожалеть о борьбе. Она слегка улыбается своему поражению. Ее рука, крепко удерживаемая Эдуардом, не дрожит, даже ее покрывало почти не колышется на ветру. Она истинная королева снега и льда.
Король вывел ее сюда, чтобы быть уверенным: все смогут убедиться, что он захватил ее в плен. Пусть каждый мальчик в толпе, сидящий на плечах отца, видит, к чему пришел Дом Ланкастеров: последняя бессильная женщина на ступенях Башни сейчас будет заперта, как в могиле, в покоях спящего короля. Наконец Эдуард слегка склоняет голову и по-рыцарски подводит Маргариту ко входной двери Белой башни, жестом показывая, что она должна идти в тюрьму к мужу.
Она делает один шаг к двери, а затем останавливается. Она смотрит на нас, а затем, словно под влиянием внутреннего озарения, медленно проходит мимо нас, глядя в лицо каждому. Она рассматривает королеву, ее дочерей и фрейлин, словно мы ее почетный караул. Это великолепная и неожиданная месть наголову ее разбившим победителям. Маленькая принцесса Елизавета прячется в материнских юбках от холодного взгляда бледной узницы. Маргарет смотрит на меня рядом с Изабель, и слегка кивает, как будто понимает, что теперь я участвую в новой партии на стороне нового игрока. Она сужает глаза при мысли, как легко меня можно купить и продать. Она почти улыбается, когда понимает, что с ее поражением я потеряла всю свою ценность: теперь я порченый товар. Эта мысль ее забавляет.
А потом медленно, страшно медленно, она переводит взгляд на Жакетту, мать королевы, ведьму, чей ветер развеял наши надежды, запер нас в порту на много-много дней, колдуньи, чей туман спас армию Йорков при Барнете; мудрой женщины, которая родила королю сына, пока пряталась в крепости, и пришла к победе.
Я, затаив дыхание, стараюсь расслышать, что скажет Маргарита самой дорогой своей подруге, которая оставила ее после битвы при Таутоне и никогда больше не видела снова; женщине, чья дочь вышла замуж за врага и перешла на другую сторону, которая сама стала врагом Маргариты и свидетельницей ее позора.