Дочь для олигарха
Шрифт:
…Солнце еще не взошло, а я уже одеваюсь в офис.
— Good morning, милый, — мурлычет невеста.
— Доброе, — торопливо натягиваю брюки, — рано. Поспи еще.
Джулия утыкается носом в подушку.
Спускаюсь на первый этаж, выхожу во двор и замечаю третьесортного кретина, уныло зябнувшего возле моего роскошного авто.
— Здравствуйте, Демид Леонидович, — со всей трагичностью в голосе произносит.
— Привет, Стефан, — бодро отвечаю. — Ну что, готов напоследок насладиться
— Что вы имеете в виду?
— На должность другую перевести тебя хочу. Конюхом. Будешь хвосты крутить личным жеребцам госпожи Хилл, а заодно подумаешь, правильно ли распускать свои лапы на девушек, которые принадлежат мне!
Усаживаюсь в авто. Стефан занимает место за рулем. Заводит мотор и везет меня в офис.
— Но ведь Юлия Олеговна просто живет у вас дома. Я же не знал, что к ней нельзя приближаться… Моя супруга фригидная, а я так соскучился по женской ласке…
— Просто, Стефан, даже мухи не совокупляются. К Люсинде, например, ты не ринулся клинья подбивать, хотя, казалось бы, столько лет бок о бок работаете.
— Она же старая!
— Зато опытная, — спорю. — И вообще, почему экономка старая? Для тебя в самый раз. Давно ли ты, Стефан, в зеркало смотрел?
Выплеснул утреннюю порцию негатива на водителя, и становится легче.
До начала рабочего дня еще пара часов. Захожу в офис, настроение у меня отвратное, но я знаю, как это исправить. Будет много штрафов за опоздания сотрудников, мольбы и глупые отмазки наподобие пробок, соплей у детей и прочей ереси. Поднимаюсь на лифте. Хмурюсь, когда замечаю странную тень в углу на своем этаже. Включаю свет.
Вижу помощницу в махровом халате и бигуди, застывшую от неожиданности с кружкой кофе в руках:
— Семенихина?..
— Простите, Демид Леонидович. Вы так рано приехали… — отмирает. — Я с мужем поругалась, он меня на порог не пустил. Пришлось ночевать здесь. Кстати, компромат на Полонскую готов… как вы просили…
Нина напоминает о планах, что крутились у меня в голове в момент, когда я только узнал об ошибочной подсадке эмбриона Юле.
— Переоденься, Нин, — сухо говорю. — Жду с отчетом.
Иду в кабинет.
Спустя минут десять Ниночка скребется в кабинет и, выждав паузу, юркает внутрь. Держит в руке папку:
— Демид Леонидович, — неохотно листает страницы, — жилье у Полонской маленькое, однушка на тридцать шесть квадратов, зато своя — это плюс для органов опеки, — бросает на меня не слишком довольный взгляд. — А вот официальной работы у нее пока нет. Раньше преподавала в школе. Думаю, если надавить на директора, можно выбить из него нелестный отзыв о Юле. Аморального образа жизни она не ведет, если не считать воровство… да и то притянуто за уши…
Наваливаюсь локтями на стол:
— Она воровка?
— Ой, — отмахивается. — Когда Полонской было семь, одна сердобольная воспитательница из детского дома
— Так это же ерунда!
— Я и говорю — притянуто за уши, — спускается ниже по строчкам. — Высказала вам то, что по закону, но если отречься от принципов, вовлечь связи, подделать справки о психическом состоянии Полонской и, — каждое новое слово дается Семенихиной все сложнее. — Фу… можно не смаковать этот беспредел? Чувствую себя каким-то ведром с гов…
— Замолчи. Я понял.
Помощница кивает, громко стучит каблуками по полу, шагает к столу и отдает мне папку. Жестом указываю Нине к выход, но она продолжает стоять, как в землю вкопанная. Сказал бы даже — прожигать взглядом.
— Что тебе? — раздражаюсь. — Будешь так укоризненно смотреть — уволю и жалеть точно не стану!
Но Семенихина то ли не понимает слов, то ли прикидывается идиоткой. Вопреки просьбе оставить меня одного, она двигает кресло для клиентов, плюхается в него, облокачивается на стол, подпирая кулаком щеку:
— Аура у вас, Демид Леонидович, сегодня почернела, наверное, потому что вы решили разлучить мать с ребенком. Пробоины вижу на вашей ментальной оболочке. Порчу эту навела мисс Хилл…
Откидываюсь на спинку кресла и потихоньку начинаю догадываться, почему Хакимов задарма отдал мне эту ненормальную.
— …Изменение цвета ауры начальника — прямой показатель к урезанию премии девицам, которые позволяют себе вольности. В частности тебе. Минус четыре тысячи.
Нина морщится:
— Демид Леонидович…
— Пять тысяч! — перебиваю ее и стучу кулаком по столу.
— Вгоняйте меня в долги, все равно не уйду, — настырно задирает нос. — Я работаю у вас не так давно, но успела пообщаться с коллегами. Говорят, до знакомства с Хилл вы не были таким суровым, чаще улыбались. Шутили. Причем смешно, не то что сейчас. Я, конечно, соврала про ауру — нет у меня таланта к эзотерике, но Джулия плохо влияет на вас. Это могут подтвердить все! Просто боятся, — нырнув в карман юбки, достает коробку с таблетками и швыряет на стол. — Вот полюбуйтесь, что хотели вам тайно подбросить.
Напрягаюсь. Беру коробку и читаю название.
— «Озверин»? — в недоумении поднимаю брови. — Кто посмел?! Отвечай!
— Я. Но, — показывает мне ладошки, будто сдается, — передумала.
Мысленно отсчитываю до десяти, чтобы не отвинтить Нине голову, глубоко вдыхаю.
— Вы можете, — имею в виду всех сотрудников, — сколько угодно ненавидеть Хилл, но на ее семью оформлено тридцать процентов бизнеса. По миру пойдете, если я расстанусь с Джулией. Ясно выражаюсь?
Помощница приосанивается, потом резко подается вперед и чуть ли грудью не ложится на стол от любопытства: