Дочь генерала
Шрифт:
— Она была примерным солдатом, — сказал я. — Равно готовая к балу и к бою в джунглях.
— А разве у тебя шкаф с обмундированием не так же выглядит?
— Мой шкаф выглядит как на третий день распродажи по сниженным ценам.
В действительности шкаф выглядел еще хуже. У меня упорядоченный ум, но на этом моя аккуратность кончается. У капитана Кемпбелл внешне все было упорядочено, организовано, выстроено и вычищено до блеска. Тогда, может быть, у нее в душе был хаос? Не знаю. Она решительно не давалась в руки.
Мы оставили гостевую спальню. Спускаясь по лестнице, я сказал Синтии:
— До работы в УРП я улик под
— А сейчас?
— А сейчас они мне на каждом шагу чудятся. Даже отсутствие улик — это тоже улика.
— Вот как? Нет, я до этого еще не доросла. Отдает дзен-буддизмом.
— Скорее, Шерлоком Холмсом. Помнишь: собака, которая не лаяла ночью. — Мы вошли в кухню. — Почему она не лаяла?
— Она сдохла.
К новому напарнику притираться трудно. Не люблю молодых подхалимов, которые тебе в рот смотрят. Но и умников не люблю. Я в таком возрасте и звании, когда пользуешься заслуженным уважением, но при всем самомнении иногда смотришь на вещи реально.
Мы с Синтией молча разглядывали запертую дверь, ведущую на цокольный этаж. Но я неожиданно завел речь не о двери, а о жизни.
— Жена у меня по всему дому оставляла улики, — сказал я.
Синтия молчала.
— Но я их не замечал.
— Замечал, замечал.
— М-м... Только потом, задним числом понял, что замечал. Когда человек молод, он тупой и словно запеленутый. Занят только собой, других не понимает или понимает плохо. Тебя еще мало обманывали, тебе еще мало лгали. И нет той дозы цинизма и подозрительности, которые нужны хорошему сыщику.
— Пол, хороший сыщик должен уметь отделять профессиональную работу от личной жизни. Я лично не хотела бы иметь такого мужа, который шпионит за мной.
— Наверное, не хотела бы, если принять во внимание твое прошлое.
— Катись ты...
Один-ноль в пользу Пола. Я откинул запор на двери.
— Твоя очередь.
— Ладно. Жаль, что у тебя нет пистолета. — Синтия подала мне свой «смит-вессон» и отворила дверь.
— Может, взять «М-16» наверху?
— Не полагайтесь на оружие, которое вы не опробовали. Так инструкция говорит. Давай окликни их, а после прикрывай меня.
Я сунулся в дверь и крикнул:
— Эй, мы из полиции! Поднимайтесь по одному, руки за голову!
«Руки за голову!» — это совершенный вариант прежнего оклика «Руки вверх!», и, если вдуматься, в нем больше смысла.
На мой оклик никто не отозвался. Синтии надо было спускаться самой. Она тихо попросила:
— Не зажигай свет. Я засяду справа от лестницы. Выжди пять секунд.
— Даю тебе одну секунду.
Я огляделся, ища что-нибудь такое, что можно кинуть вниз, увидел тостер, но Синтия уже прыжками сбегала по лестнице, ее ноги едва касались ступеней. Вот она повернула вправо и пропала из виду. Я последовал за ней, взял от лестницы влево и присел с пистолетом в руках, вглядываясь в темноту. Мы выждали секунд десять, потом я крикнул:
— Эд, Джон, прикрывайте нас! — Мне до смерти хотелось, чтобы Эд и Джон в самом деле были рядом, но, как сказала бы капитан Кемпбелл, «пусть противник поверит в воображаемые батальоны».
Теперь, рассуждал я, если здесь кто-нибудь есть, то он или они должны уже дрожать от страха.
Нарушая мой приказ соблюдать осторожность, Синтия уже поднялась бочком по лестнице и повернула выключатель. Замигали флуоресцентные лампы на потолке, и все открытое обширное помещение залило холодным белым
Синтия спустилась, и мы осмотрелись. Это было обычное подвальное помещение со стандартным набором бытовой техники и приспособлений: стиральная машина, сушка, верстак, отопительная система, устройство для кондиционирования воздуха, разные ящики. Пол и стены были бетонные, и поверху шли бетонные балки, электропровода, водопроводные трубы.
Мы внимательно осмотрели верстак и полутемные углы, но ничего не обнаружили, кроме того, что у Энн Кемпбелл было обилие всевозможного спортивного инвентаря. Стена справа от верстака представляла дырчатую деревянную панель от пола до потолка, из которой торчали привинченные крюки и колья с проволочными подвесками различных размеров и форм. Тут висели лыжи, теннисные ракетки, в растяжках ракетки для сквоша и бадминтона, бейсбольная бита, снаряжение для подводного плавания — всего не перечесть. Все в определенном порядке, как в спортивном клубе. Кроме того, к панели был привинчен большой рекламный щит высотой примерно в шесть футов с увеличенной фотографией Энн Кемпбелл в полный рост, в боевой форме и с полным походным снаряжением, на ремне под правой рукой «М-16», к уху прикреплен радиотелефон. Энн изучает топографическую карту и сверяет время по часам. Лицо ее вымазано маскировочной краской, но только евнух не заметил бы на этой картинке неуловимую печать сексуальности. Надпись в верхней части щита гласила: «Пора распоряжаться собственной жизнью». Внизу другая надпись: «Сегодня же зайди на призывной пункт». А вот то, о чем умолчали надписи: «Обещаем тесное общение с лицами противоположного пола, здоровый совместный сон в лесу, купание в реке и прочие интимные забавы на природе, и все это там, где ни у кого вроде бы нет личной жизни».
Вероятно, я читал на этом фото свои собственные эротические фантазии, но умники из рекламной службы, которые придумали эту картинку, знали, что будет происходить в моем грязном воображении.
Кивнув на щит, я спросил у Синтии:
— Что ты об этом думаешь?
Она пожала плечами:
— Нормальное объявление.
— Не улавливаешь скрытой сексуальной идеи?
— Не улавливаю. В чем это конкретно выражается?
— Конкретно ни в чем. Это действует на подсознание.
— Попробуй описать.
Я чувствовал, что меня вот-вот поймают на крючок.
— Женщина с автоматом. У автомата ствол. Ствол как бы заменяет пенис. Карта и часы указывают на подспудное желание полового акта, но на ее собственных условиях — то есть там и тогда, где и когда ей захочется. По радиотелефону она ведет переговоры с мужчиной, сообщает свои координаты, говорит, что дает ему пятнадцать минут на то, чтобы он отыскал ее.
Синтия посмотрела на свои часы, сказала:
— Я думаю, нам пора двигать.
— Пора.
Мы начали подниматься по лестнице, но тут я непроизвольно оглянулся и сказал:
— Мне кажется, мы что-то пропустили.
Мы не сговариваясь кинулись к панели, единственному месту в подвале, где не виднелась бетонная стена фундамента. Я постучал по ней, нажал плечом, но она не поддавалась, так как была прибита к массивной раме. На верстаке я нашел шило и сунул его в свободное отверстие в панели. Через пару дюймов шило наткнулось на что-то твердое.
Я нажал посильнее, и оно пошло легко, видно, через что-то мягкое.