Дочь Империи
Шрифт:
– Властитель Шиндзаваи извещает, что его сын будет проездом в наших местах, так как ему предстоит путешествие из их городского дома в Джамаре в главные поместья на севере. Он просит разрешения, чтобы Хокану задержался в пути и навестил тебя.
Мара вспомнила Хокану, которого впервые увидела на своей свадьбе, - чрезвычайно красивого темноволосого юношу примерно ее возраста. Она и без подсказки Накойи не забыла, что некогда в Акоме подумывали о нем как о возможном консорте, но потом Мара остановила свой выбор на Бантокапи.
Мара спросила Аракаси, каково его мнение: как видно, у главы разведки было что сказать по этому поводу.
–
Значит, Аракаси тоже считал, что брачный союз мог бы принести пользу Акоме. Но интерес Мары был чисто политическим:
– И что же это за заговор?
– Не знаю, - ответил Аракаси с досадой.
– Мои агенты не занимают таких постов, которые позволили бы им добывать сведения из внутренних кругов Партии Синего Колеса. Но, насколько я могу судить, они собираются предпринять какие-то шаги, чтобы ограничить влияние Имперского Стратега: в совете Синего Колеса сложилось мнение, что в руках Альмеко сосредоточены слишком большие силы. Однако после вторжения Стратега в варварский мир это движение, можно сказать, сошло на нет. Даже Шиндзаваи так или иначе поддерживают Стратега. Старший сын Камацу, Касами, сейчас командует отрядом Каназаваи в Мидкемии.
– Мастер тайного знания поморщился, произнося иноземное название.
– Ему противостоят армии Крайди в самой западной части той провинции, которую варвары называют Королевством Островов.
Мару всегда поражало, что Аракаси не просто располагал обширными познаниями самого разного свойства, но еще и хранил в памяти мельчайшие подробности, которые человеку непосвященному могли бы показаться незначительными. Он никогда ничего не записывал. Его агентам разрешалось посылать письменные донесения только в тех случаях, когда они были зашифрованы и имели вид обычных деловых документов. А уж точность его интуитивных догадок граничила с чудом.
– Ты думаешь. Синее Колесо сменило своих союзников?
– спросила Мара.
– Нет, - уверенно возразил Аракаси.
– Мир Мидкемии обладает слишком большими богатствами, чтобы можно было позволить одному человеку пользоваться всеми выгодами, а Камацу - слишком искусный политик. Я ожидаю, что в критический момент Голубое
Колесо откажет Военному Альянсу в поддержке, и тогда силам Имперского Стратега придется растянуться вдоль весьма протяженной линии противостояния. Если мои предсказания сбудутся, последствия могут оказаться довольно интересными.
Мара перечитала послание от властителя Шиндзаваи в свете последних новостей и с сожалением решила отклонить его просьбу. Ее планы, связанные с Барули, и расстройство в денежных делах Акомы не позволяли ей встретить Хокану с гостеприимством, которого он заслуживал. Позже, возможно, она отправит ему приглашение, чтобы сгладить разочарование,
– Джайкен, прикажи писцам ответить вежливым посланием, уведомляющим младшего сына властителя Шиндзаваи, что в этот раз у нас не будет возможности принять его с тем радушием, какого он достоин. Смерть моего мужа привела к серьезному расстройству в делах управления поместьем, а потому покорно просим понять наше положение. Послание я подпишу собственноручно, ведь Хокану - такой человек, которого мне совсем не хотелось бы оскорбить.
Джайкен сделал пометку на своей табличке. Затем с самым пасмурным видом он заговорил о том, что беспокоило его сильнее всего:
– Надо бы еще как-то уладить дела с игорными долгами твоего супруга, госпожа.
Устав от долгого сидения, Мара встала и подошла к открытому окну в сад. Устремив глаза на нарядный цветник, она спросила:
– Сколько он проиграл?
Джайкен ответил без промедления, как будто эти цифры преследовали его во сне несколько ночей подряд:
– Семь тысяч металлических центориев, двадцать семь димий и шестьдесят пять цинтий... и четыре десятых.
Мара обернулась к нему:
– Мы можем выплатить эту сумму?
– Конечно, но для этого придется отказаться от нескольких выгодных сделок, и доходы у нас резко упадут... до следующего сезона, когда мы сможем продать новый урожай.
– Как видно, вся его душа восставала против таких мрачных перспектив, но он угрюмо договорил: - Возможно, нам понадобятся кредиты.
Но ведь мастера чо-джайны уже приступили к изготовлению нефритовых украшений, пользующихся спросом на рынке, так что Мара залезет в долг на самый короткий срок. Она решительно распорядилась:
– Расплатись со всеми сполна.
Джайкен сделал новую пометку.
– Есть еще одно дело, госпожа. Долг властителя Тускалоры.
– Долг? Какой долг?
Земли Тускалоры граничили с Акомой на юге, и, насколько было известно Маре, в течение нескольких поколений между властителями обоих поместий не было никаких деловых отношений.
Джайкен вздохнул:
– Твой супруг был неудачливым игроком, но в различных видах борьбы мало кто мог с ним сравниться. Бантокапи одолел борца из Тускалоры в четырех поединках, и господин Джиду каждый раз много проигрывал. В первом бою он поставил тридцать центориев и оплатил долг драгоценными камнями. Во второй раз он проиграл пятьсот центориев, и об этом был составлен письменный документ, однако с тех пор он так и не выполнил своего обязательства. В следующих состязаниях ставки были удвоены. Атлет из Тускалоры потерпел поражение еще два раза; тогда в Сулан-Ку целую неделю только об этом и говорили! И теперь властитель Тускалоры должен Акоме две тысячи центориев!
– Две тысячи? Такие деньги могли бы нас избавить от серьезных затруднений!
Джайкен пожал плечами:
– Да, если у него есть средства, чтобы заплатить. Я посылал два вежливых напоминания, но не получил никакого ответа. Возможно, он будет тянуть с уплатой долгов до тех пор, пока не продаст будущий урожай.
– Отправь ему требование, составленное в самых решительных выражениях, с моей личной печатью.
– Мара на мгновение задумалась, а потом добавила: - Тех, кто вообразил, будто с Акомой можно не считаться, потому что там снова правит женщина, ждет сильное разочарование. Дай понять властителю Тускалоры, что я требую ответа немедленно.