Дочь Империи
Шрифт:
– Мне еще надо сначала как-то пережить такую новость, - возразила Накойя, едва переводя дух.
Папевайо опустил ее на пол так бережно, словно она была сделана из тонкого узорного стекла мастерами чо-джайнами. А когда Кейок, Аракаси, Джайкен и смеющийся Люджан окружили Накойю, чтобы обнять новую первую советницу, Мара подумала, что давно уже не видела в доме такой радости.
С безмолвной мольбой обратилась она к богине: "О Лашима, ниспошли мне мудрость, чтобы я смогла завершить начатое; ведь угроза Минванаби еще существует; лишь ненадежный союз с Анасати удерживает врагов от нападения!"
Установленный традицией срок
Дым от этих костров еще стлался в воздухе над полями Акомы, когда в поместье объявились первые сваты, и в течение одного дня на стол в кабинете легли целых три послания, написанные каллиграфическим почерком и скрепленные восковыми печатями. Довольная, что больше не нужно носить траурные одежды, Мара вызвала Накойю и Аракаси и приступила к изучению пергамента, лежавшего поверх других. На ее лице появилось задумчивое выражение.
– Похоже на то, что у любимой комнатной собачки нашего друга Минванаби есть холостой сын. Что нам о нем известно?
Сидевший рядом с ней Аракаси взял из рук хозяйки предложенный документ. Пергамент был надушен, и его запах перебивал аромат цветов акаси за оконными экранами.
– Барули из Кеотары. Его отец, Мекаси, уже дважды пытался женить сынка, но сватовство не имело успеха. Сейчас этот парень числится командиром патруля в отцовском гарнизоне, хотя, видимо, тактик он не блестящий. С тех пор как он стал командиром, его рота несет только караульную службу.
– Мастер тайного знания похлопал рукой по пергаменту, и в глазах у него заискрилась улыбка.
– Однако дураком я бы его не назвал. Он может оказаться превосходным прикрытием для другого агента Минванаби, состоящего в его свите, а то и для убийцы.
Нахмурившись, Мара забрала пергамент из рук Аракаси. Ее отказ рассмотреть предложение Барули из Кеотары означал бы публичное признание собственной слабости.
– Они намерены опозорить или уничтожить меня, - проговорила Мара, ничем не обнаружив тошнотворного чувства страха, закравшегося в сердце.
– Думаю, мы сделаем вид, что схватили наживку, а потом выплюнем ее.
Еще не освоившись со своим новым положением первой советницы, Накойя не решилась высказать какие-либо предложения, но Аракаси отмалчиваться не стал:
– Это опасный путь, госпожа. Мекаси, отец Барули - игрок, и притом не слишком искусный. Он проигрался настолько, что его имение заложено на самых кабальных условиях. Его сын - весьма тщеславный молодчик. Одежда, в которой он щеголяет, любые вещи, которыми он пользуется, - ему подавай все только самое дорогое. И точно так же избалованы обе его старшие сестры и старший брат. Их мотовство - в соединении с долгами отца - почти разорило эту семейку. Минванаби оплатил их счета, но отнюдь не из человеколюбия. Присяга, данная по обычаю Тан-джин-ку, - вот что делает Мекаси из Кеотары особенно опасным.
Рука Мары, державшая пергамент, невольно сжалась. Клятва, принесенная по канонам древнего свода законов Тан-джин-ку (это старинное цуранское название следовало понимать как "на всю жизнь" или "до самой смерти"), означала, что Мекаси связал свою семью с властителями Минванаби вассальной зависимостью в самой жесткой форме, о которой никто в обществе и не вспоминал, разве что как о некоем историческом курьезе. Человек, давший такую клятву, не смел и помыслить о том, чтобы нарушить,
– В таком случае, - решительно расправив плечи, заявила Мара, - мы должны позаботиться о том, чтобы этот Барули не испытывал у нас недостатка в развлечениях, которые он сочтет достойными себя.
Аракаси с любопытством взглянул на госпожу. Пытаясь сохранять выдержку (ведь Мара явно что-то задумала), Накойя спросила:
– Как я полагаю, ты намерена выслушать этого претендента?
– Конечно.
– Казалось, что мысли Мары витают где-то далеко.
– Не стоит торопиться с отказом. Разве мы желаем оскорбить столь могущественную персону, как властитель Кеотары?
– Значит, у тебя уже какой-то план на уме.
– Аракаси облегченно усмехнулся.
Мара ответила - теперь уже вполне серьезно:
– Нет, но он у меня будет к тому времени, когда этот любимчик Джингу явится к нам собственной персоной... Нужно только, чтобы твои агенты успели собрать все сведения о Барули и его семье, прежде чем прибудет его свита.
Восхищенный ее смелостью, Аракаси подался вперед:
– Это потребует больших расходов. Тебе придется оплатить услуги самых резвых скороходов из гильдии носильщиков, да еще связать их клятвой, чтобы никто не перехватил у них послание - ни хитростью, ни пыткой.
– Тут и спорить нечего, - подтвердила Мара, хотя Джайкен чуть ли не взвыл при мысли о грядущих расходах.
– Людей, способных жизнь отдать, лишь бы сохранить доверенное им послание, можно нанять только за металл. Займись этим, не откладывая, Аракаси.
Мастер тайного знания быстро вскочил с места, явно воодушевленный. Ведь именно в расчете на такие мгновения создавалась сеть его агентов! Он был смелым игроком и знал, как добиться преимущества. А наградой ему послужит то, что Мара вела игру против союзника Минванаби. И день внезапно показался ему прекрасным!
Дверные створки раздвинулись: в парадном зале Акомы принимали важного гостя. Барули из Кеотары, блистающий красными доспехами с черной каймой, оказался чуть ли не красавцем. Маре, стоявшей в тяжелом торжественном облачении на возвышении в конце зала, хватило одного взгляда, чтобы понять: донесения агентов Аракаси вполне соответствовали действительности. Визитер был тщеславен, как птица крикуша. Для этого, правда, у него были немалые основания: стройный, но мускулистый (в то время как у мужчин трех основных народностей срединных областей Империи фигуры чаще всего бывали приземистыми и коренастыми), он двигался с непринужденной грацией танцора. Редкое сочетание синих глаз с почти черными волосами не могло не производить впечатления, а лицо освещала открытая улыбка. Насколько же не похож Барули на Бан-то, мелькнула у Мары мимолетная мысль; но в то же мгновение она напомнила себе, что этот красавчик без сожалений убьет женщину, к которой сейчас приближался, как только женится на ней.