Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия
Шрифт:
При всем этом приходилось торопиться: русские, предчувствуя штурм, не жалели пороха, и госпитальной работы хватало. Мистер Сазерленд просил Джейн поработать утром, днём и вечером, отдохнуть ночью и быть готовой на следующую ночь уже остаться в госпитале без выхода.
Днём он сообщил Джейн новый пароль – «Амьен» и отзыв – «Абингдон».
– Одна польза от войны, – проворчал он, причём Джейн машинально отметила, что от усталости его акцент зазвучал сильнее, чем обычно, – мы и лягушатники выучим геогррафию друг друга. Но какая
Ворчал, но следил, чтобы Джейн каждый раз и не забывала прежний пароль, и помнила новый. «Забудешь, пальнёт какой-нибудь болван, и если ранят легко, буду в наказание оперрировать без хлорроформа». Джейн запоминала пароль внимательно, так как мистер Сазерленд относился к людям, о которых никогда не скажешь, готовы ли они исполнить самую экстравагантную угрозу.
В этот день Джейн трудилась в госпитале с особой старательностью, то и дело подменяя по мелочам и Клушку с Болтушкой, и мужчин-санитаров. «Пусть будут снисходительны к моему вечернему отсутствию», – думала она.
То, что тюремные часовые никогда не обыскивают посетителей, Джейн знала. Знала и ненадёжность слова «никогда».
Поэтому Джейн приняла нужные меры, полагая, что смех обычно отменяет подозрительность. Своими приготовлениями никого она в госпитале не удивила: постоянно приносили новых раненых, было не до удивлений. Джейн даже обвинила себя в этот вечер в мелком дезертирстве.
Она пришла к тюрьме за полчаса до вечерней смены, молясь, чтобы смена не произошла раньше. К счастью, предштурмовая лихорадка на распорядок не распространялась, и часовых ещё не переменили.
Как Джейн и предвидела, солдаты улыбнулись, когда к тюрьме подошла юная леди-санитарка и пёс, с притороченной на спину корзиной, в которой лежали бинты. Именно из-за интереса к собаке никто не заметил вторую корзину, что несла сама Джейн. А в ней были не только медикаменты.
Впрочем, эти предосторожности оказались лишними, так как в карауле был сержант Меткалф («Слава Богу, в этом, а не следующем карауле, – опять подумала Джейн. – Если все пройдёт хорошо, караул, надеюсь, оправдают, но все-таки…»).
– Спасибо, что вас прислали, мисс, – сказал он. – Среди этих (Джейн поняла – пленных) есть покорябанные, надо им помочь – меньше будут стонать. Жаль, поздновато явились, возьмите лампу, чтобы ногу от руки отличить. Тимми, иди и наблюдай, чтобы какой-нибудь контуженый казак не обидел юную леди.
Такая забота не входила в планы Джейн, но она уже убедилась, что планов без корректировки не бывает. От услуги она не отказалась – с чего отказываться? – и пошла к раненым.
Походив по бараку, Джейн громко
– Кто знает английский и может помочь с переводом?
К счастью, откликнулся предупреждённый (хотя и удивлённый) Саша.
Оказалось, её инициатива была не только преступной, но и гуманной. В дни затишья в госпиталь приводили всех – и английских, и русских – раненых, но сейчас – лишь тех, кому полагался немедленный визит к хирургу. Среди пленных было немало «покорябанных», которым требовалась обработка и перевязка.
Некоторое время спустя Джейн сказала солдату:
– Тимми, мне нужна кипячёная вода. Если есть, принеси, пожалуйста.
– Мисс, а вы?
– Это же пленные солдаты, а не пойманные разбойники, – улыбнулась Джейн. – Сэр, – обратилась она к Саше, – вы не дадите меня в обиду.
Саша кивнул. Солдат пошёл выполнять просьбу, шепнув:
– Малый-то, говорят, шпион, но из джентльменов, так что с ним остаться можно.
Едва Тимми удалился, Джейн обратилась к Саше:
– Вот свёрток, в нем форма. Тебе она должна подойти. Имей в виду: в килт не влезают, а заворачиваются – разберёшься. Я скоро уйду, сменится караул, ты переоденешься, выйдешь бодрым шагом, пройдёшь пятьдесят шагов и засвистишь песню про малышку Джейн.
– Но Джейн…
– Я проверяла, – перебила его Джейн, – часовые не докладывают сменщикам о том, есть ли внутри офицеры, а пересчитывает пленных только утренняя смена. Выходи спокойно, делай вид, будто говоришь с кем-то из пленных, чтобы к тебе не обратились. Или свисти песню – не прервут. – И добавила, вспомнив выговор мистера Сазерленда: – Придётся говорить с охраной – напирай на русское раскатистое «р». Шотландцы, по крайней мере те, что с равнины, произносят его точно так же, как и вы. Конвоиры – англичане, в шотландских акцентах не сильны.
– Но Джейн, ведь это…
– Что касается тебя, ты ведь не дал слово командованию. Не дал? Хорошо. Что касается меня, то я завтра намерена прийти в суд и дать показания. Не отговаривай! Сейчас ты сможешь меня отговорить, лишь задушив. Бери свёрток, сделай это ради себя, ради дяди и друзей, ради меня, наконец. Скорей, солдат возвращается!
Саша взял свёрток и вовремя – приближался солдат. Правда, не Тимми, а другой: пока Тимми искал воду, сержант Меткалф приказал другому подчинённому проследить, чтобы никто не обидел юную леди.
«Я не дам тебя в обиду», – шепнула миссис Дэниэлс Лайонелу перед началом разговора. Тот, тоже шёпотом, ответил, что сам собирается кое-кого обидеть, правда, не уточнил кого.
Разговор состоялся в спальне Лайонела. Его виновник, или герой – как хотите, так и считайте, – удобно устроился на кровати. «Не поможет тебе твоя нога», – злобно сказал мистер Стромли, а Лайонел ответил ему, что дело не в ноге. Он просто предпочитает позу, в которой привык лежать последний год.