Дочь клана

Хауэлл Морган

Дар подошла к нему.

— Ты нашел что-нибудь съедобное?

— Очень мало. Сорняки совсем заглушили полезные растения.

— Наверное, ты можешь нюхом чуять те растения, которые годятся в пищу.

— Хай.

— Как-то раз ты сказал, что чуешь запах моего страха, — сказала Дар, — а что ты учуял сегодня утром?

— Ты задаешь такой вопрос, что я могу ответить на него только неучтиво, — сказал Зна-ят, — почему?

— Никто не говорит об очевидных запахах.

Это не принято.

— Но для меня запахи не очевидны. Пожалуйста, ответь мне: что ты заметил?

Зна-ят склонил голову.

— Я почуял исходящий от тебя атур. Дут-ток рассказывал об этом запахе.

— Он означает любовь, верно?

— Хай.

— И от Ковока тоже исходит такой запах?

— Уже много дней.

— Похоже, я почувствовала этот запах ночью, — сказала Дар, — а раньше… В общем, я даже не догадывалась.

— Матери не обращают внимания на этот запах, если он им не нравится, — сказал Зна-ят, — я думал, что ты поступаешь так же.

— Ковок-ма никогда ничего не говорил.

— Ему не следовало ничего говорить.

— Но ты знал, что он чувствует?

— Хай.

— Я чувствую себя очень глупо, — призналась Дар.

— Это я глупец, — пробормотал Зна-ят и склонил голову, — прости меня, Даргу. Я не понимал.

— Утром ты выглядел встревоженным. Почему?

— Я думаю, что Мут ла избрала тяжкий путь для тебя.

Дар вздохнула.

— Может быть. Скажи, а как становятся благословленными?

Вопрос Дар, похоже, ошеломил Зна-ята.

— Благословленными? — переспросил он.

— Хай. Я думаю, прозвучало это самое слово.

— Чтобы пара стала благословленной, их союз должны одобрить обе мутури — его и ее.

Дар покраснела.

«Значит, «благословленные» означает «женатые»», — подумала она, гадая, что понял Зна-ят по ее вопросу. Но она была слишком сильно смущена, чтобы спрашивать, и заторопилась уйти.

— Спасибо тебе, Зна-ят, ты мне очень помог.

— Для меня большая честь помогать тебе всем, чем я только могу.

Зна-ят провожал взглядом Дар, идущую по заросшему сорняками огороду. Вскоре девушка исчезла, остался только ее запах. В неподвижном воздухе витал сильный аромат атур. Никаких сомнений в чувствах, испытываемых Дар, не оставалось. Зна-яту было жаль ее.

Только к вечеру Зна-яту удалось улучить момент и остаться с Ковоком наедине. Как только это произошло, он зазвал своего озадаченного двоюродного брата в комнату, где их никто не мог подслушать.

— Даргу говорила со мной утром, — сказал Зна-ят, глядя прямо в глаза Ковоку, — она хотела разузнать насчет благословения.

Ковок-ма

сильно смутился.

— Что ты ей сказал?

— Сказал, что союз должны одобрить мутури, — ответил Зна-ят, — и я хочу узнать, что заставило ее задать этот вопрос.

— Я вел себя как подобает.

— У меня на шее — отметина, оставленная Даргу, и из-за этого она мне ближе, чем кровный родственник. Поэтому я спрашиваю тебя снова — откуда взялся этот разговор о благословении.

— Я сказал, что мы не можем тримук, потому что не благословлены.

— Значит, ты заронил семя в ее сердце. Ты не подумал о том, что оно может прорасти?

— Она пришла ко мне. Как я мог отвергнуть ее?

— Рано или поздно тебе придется ее отвергнуть. У твоей мутури мудрый нос, и ей не понравится то, что она учует. Ты не сможешь противиться ей. Благословения тебе не получить. Ты должен был это понимать.

— Хай, — кивнул Ковок-ма, — я радовался и печалился. Скоро я буду только печалиться.

— И Даргу тоже. Ты поступил немилосердно.

— Я следовал велениям моего сердца.

— Я тебя понимаю, — сказал Зна-ят, — но твоя мутури не поймет.

— Я не виню ее. Я сам пока мало что понимаю, — признался Ковок-ма, — поначалу Даргу была для меня просто забавной вашавоки. Она была другой, не такой, как все вашавоки, но все же такой же чужой, как они.

— Мут ла ведет Даргу, — сказал Зна-ят, — быть может, тебя тоже вела Мут ла.

— Хай, — согласился Ковок-ма, — это деяние Мут ла. Вот почему Даргу наполняет мою грудь. От нее исходит чужой запах, она некрасивая, и все же… и все же…

Голос Ковока сорвался. У него был беспомощный вид.

— Слишком поздно сожалеть о том, что случилось прошлой ночью, — сказал Зна-ят, — этого уже не изменишь. Какую бы печаль это ни принесло, все уже случилось.

— Следует ли мне сказать Даргу о том, что ее ожидает?

— Тва, — ответил Зна-ят, — пусть пока радуется.

12

Дар чувствовала, что была послана в Таратанк для того, чтобы влюбиться в Ковока. Поняв, что это уже произошло, она не видела причин долее задерживаться в разрушенном городе и сказала оркам, что ночью они тронутся в путь. Но день клонился к вечеру, и Дар стала сожалеть о своем решении уйти из города. Новообретенная страсть придавала развалинам романтический оттенок, все вокруг словно бы преобразилось. Заросшие сорняками улицы стали красивыми, покинутые дома излучали покой и безмятежность. Для Дар вдруг стала невыносимой мысль о том, что она больше ни разу не побывает в бассейне.