Дочь клана
Шрифт:
— Зачем ты здесь?
С неожиданной ясностью Дар поняла, как следует ответить на этот вопрос.
— Мут ла послала меня спасти тебя.
34
Когда Дар вернулась из покоев Мут Маук, в кухне было темно. Дар вылила нетронутую муттуфу в ведро с помоями, гадая, не отравятся ли королевские свиньи. Вымыв посуду, она улеглась рядом с Би, но сон к ней не шел. Дар лежала и думала, как быть. Разговор с одинокой королевой очень огорчил ее. Мут Маук большей частью говорила бессвязно. Казалось, она совершенно одурманена,
Из-за плачевного состояния королевы Дар слишком мало узнала из разговора с ней. Мут Маук почти ничего не помнила о том, как оказалась во дворце и почему остается здесь, но уйти отсюда она явно боялась. Похоже, она верила, что король воюет на стороне орков, а не наоборот. Дар боялась, что рассудок королевы поврежден навсегда, но она надеялась, что он все же немного прояснится, если она перестанет принимать колдовское зелье. Дар уже придумала, как сделать так, чтобы яд перестал попадать в пищу королевы.
У мерданта Коля в Тайбене имелась комната. Нена оглядывалась по сторонам и удивлялась простой, даже бедной обстановке. На стенах, забранных темными деревянными панелями, не было ни ковров, ни украшений, да и мебели было совсем мало — грубо сработанные кровать, стол, два табурета и шкаф. Нена решила, что обстановка вполне соответствует жестокости обитателя этой комнаты, сидящего за столом и смотрящего на нее. В его холодных голубых глазах было едва заметно удивление.
— Ну, Нена, я исполнил твою просьбу. Ты в городе. Но не забывай: в лагерь может вернуться и одна твоя голова.
— Отрубленная голова говорить не умеет.
— Мне всегда казалось, что это и есть главная добродетель отрубленных голов.
— Ты захочешь услышать то, что я расскажу тебе.
— Сомневаюсь. Что мне толку от бабьих сплетен?
— Дар жива, — сообщила Нена, — я ее видела, — она с удовольствием заметила, что взгляд мерданта Коля стал напряженным, хотя он и старался сохранить равнодушное выражение лица, — она одурачила тебя. И до сих пор дурачит.
— Говори, где она.
— Я хочу кое-что взамен.
— Что?
— Я брюхата и не хочу судьбы Лораль. Я все тебе скажу, если смогу остаться в Тайбене.
Коль усмехнулся.
— Это все?
— Мне этого хватит. Устрой так, чтобы меня снова не погнали в поход, и я скажу тебе, где прячется Дар.
— Это легко устроить.
— Тогда поклянись. Поклянись именем Карм и дай слово старшего мерданта.
— Клянусь именем Карм, что, если ты расскажешь мне, где Дар, ты до конца своих дней останешься в Тайбене. Даю тебе слово старшего мерданта.
Коль изобразил знак равновесия, чтобы подкрепить свою клятву.
Нену это удовлетворило.
— Орки привели Дар в гарнизон несколько дней назад. Ей удалось передать весточку одному гвардейцу, какому-то мерданту по имени Крон. Весточка была вот какая: «Скажи своему земляку, что мать Тви хочет попасть в Тайбен». На
— Это все? — спросил Коль, — так ведь она может быть где угодно.
— У Дар клеймо на лбу, так что из города она никак выйти не может. Теперь ты знаешь, что она тут, так что отыскать ее будет просто.
Коль кивнул.
— Ты права. Ну что, Нена, хотелось бы тебе работать во дворце? У меня тут есть кое-какие связи. Можно пристроить тебя горничной. После всего, что выпало на твою долю, эта работа будет для тебя легкой.
— Мне бы подошла такая работа.
— Стало быть, договорились. Завтра же поговорю с одним моим приятелем, — коль встал, открыл дверцу шкафа и достал бутылку и кубок, — стоит это отпраздновать. Мы оба получим то, что хотели, — он сел и щедро плеснул бренди в кубок, — боюсь, кубок у меня только один. Можешь выпить первой. Как мне помнится, ты Дар тоже не очень жаловала.
Нена ухмыльнулась.
— Я не в обиде. Если на то пошло, выходит, это она помогла мне горничной стать, — Нена подняла кубок, — за Дар.
Она выпила бренди тремя глотками. Коль взял кубок и снова наполнил его, но пить не стал. Вместо того чтобы произнести тост, он уставился на Нену с улыбочкой, которая ей не очень понравилась.
— Ты что, сам пить не будешь? — спросила она.
— Я разборчивее Тига, — сказал Коль.
Упоминание о Тиге встревожило Нену. Она пыталась придумать, что бы такое невинное сказать в ответ, но тут тепло, согревшее ее желудок, сменилось жжением. Пекло все сильнее и сильнее, и наконец она застонала и согнулась от боли. У нее закружилась голова, она упала с табурета на пол и не смогла пошевелиться. Нена видела только сапоги поднявшегося из-за стола Коля. Мердант подошел к ней и, поддев ее мыском сапога, перевернул на спину. Нена с трудом пошевелила губами:
— Зач-ч-ч…
— За что? А ты вправду думала, что я не догадался? А я взял да и сберег то бренди, которое ты отравила, — придержал до лучших времен, так сказать…
— Но…
— Но я дал клятву? — Коль осклабился, — а я ее сдержал. Ты до конца своих дней останешься в Тайбене.
Губы Нены задрожали, но она не могла вымолвить ни звука. Коль стоял и смотрел, как сходят с лица Нены все краски. Вскоре в ее взгляде застыли боль и изумление. Тогда он обнажил меч и выволок тело Нены в проулок.
На следующий день Дар снова приготовила муттуфу, но на этот раз она сварила похлебку в двух котелках. Один котелок она подвесила над очагом, который ей выделил Давот. Второй котелок Дар поставила в духовку кирпичной печи. Никто в кухне этого не заметил — все были, как обычно, слишком заняты. Ближе к ужину Давот вылил зелье из пузырька в котелок, висевший над очагом, а после того, как он ушел, Дар подменила котелок тем, что стоял в духовке.
Когда Дар принесла королеве ужин, ей показалось, что Мут Маук не так уж сильно изменилась. Пожалуй, вид у нее стал еще более плачевный. Однако после того, как Мут Маук поела, ее взгляд стал яснее.