Дочь княжеская. Книга 1
Шрифт:
И погулять.
Почитала немного книгу, с трудом распознавая буквы. Бесила собственная тупая память. Привычно скользить взглядом по строчкам и почти мгновенно понимать их смысл не получалось. Особенную неприязнь вызывали нечитаемые буквы в именах моревичей. Что ни имя или название, то сплошь эти самые буквы. Вот, к примеру, имя принцессы Чтагар тБовчог — целых четыре буквенных сочетания, изволь запомнить.
Принцесса, если Хрийз правильно прочла посвящённую персонально Чтагар информацию, была весьма примечательной особой. Внебрачная дочь Императора Нефёда Седьмого, боевой маг, Страж Грани Третьего мира Двуединой
Впрочем, кто их знает, магов. Может быть, для них шестьсот лет это не возраст, а так…
Хийз отложила книжку, потянулась, потёрла виски. От мелкого шрифта болела голова. Что ж, сменим трудовую деятельность. Возьмёмся за сумочку… Давно пора.
Благодаря бабушке, Хрийз вязала хорошо. Не любила, но умела хорошо. Дело нехитрое, особенно, когда пальцы привычные. Крючок, шерсть, толстый черенок от швабры. Черенок достался абсолютно даром. Его, вообще-то, выкинули, потому как обломился. Хороший деревянный черенок, отмыть хорошенько и все дела. Диву даёшься, сколько горожане выбрасывают хороших вещей! Раньше Хрийз об этом как-то не задумывалась. И только после нескольких смен в Службе Уборки поняла, каким золотым дном могут стать мусорные урны. Нет, копаться в баках — увольте. Ещё не всё равно, что скажут люди. Но черенок вот припрятала. Он же не в баке был, а рядом лежал. Хотели, видно, с расстояния запулить, чтобы ноги не сбивать, но просчитались. Палка перелетела, да так и осталась валяться на улице. Хрийз подобрала.
Узор 'брумстик' прост в исполнении. Берём черенок, берем крючок, набираем цепочку воздушных петель, ряд из столбиков без накида, а следующий ряд — протянуть из столбиков длинные петли на черенок, а потом снова ряд столбиков без накида… И так столько, сколько нужно. Нудная нелюбимая работа…
'Что делаешь, делай хорошо. Или не делай вовсе',— донёсся сквозь память родной голос.
Хрийз вздрогнула, выронила крючок, заозиралась. Конечно, в комнате не было никого.
— Чёрт, — сказала девушка, потирая пальцами виски. — Заснула я, что ли?..
Спать правда хотелось, но слегка. Недостаточно, чтобы бросить всё и увалиться в постель. Сумочка от этого быстрей не свяжется. А без сумочки жить изрядно надоело.
Хрийз вновь взялась за дело. Полотно получалось, может быть, не таким ровным, как у бабушки. Но всё-таки получалось, и это радовало.
Бабушка, бабулечка… как она там? И ведь она что-то знала, не зря так не хотела к Парусу отпускать!
Сквозь оставленное открытым окно тянулись струйки ночного тумана. Тянулись, путались в пальцах, встревали в нить и ложились в полотно седым узором. 'Всё-таки сплю',— отчётливо подумала Хрийз, разглядывая творение собственных рук. — 'Туман — не нитка, из него столбик с накидом не сотворишь при всём желании. Я заснула…'
Но даже во сне работа оставалась работой. Заснула, ну и пусть. Надо вязать дальше…
Тишина.
Музыка. Тонкий, слабый, временами пропадающий, голосок волшебной скрипки.
Мир плыл, теряя очертания и форму, но это же сон, правда? Во сне возможно всё… Хрийз не удивилась лунной дорожке, проросшей туманом прямо в окно. На том
Знакомая фигура, но в негативе, как на старых плёнках. Тёмные волосы превратились в белые, вместо лица зиял тёмный провал с белыми губами и светлыми бельмами глаз.
Музыка взбивала туман седыми барашками.
— Проводи меня. Мне завтра в море…
Хрийз не раздумывая встала на призрачную дорожку. Она упруго гнулась под ногами, но держала.
— Проводи меня…
— Нырок? Это ты?
— Я-а… — странным эхом отозвался туман.
Внезапно Нырок оказался совсем рядом. Всё тот же улыбчивый парень-матрос, скрипка в чехле за спиной, волосы по плечам, нахальная улыбочка.
— Проводи меня. Проводишь?
— Конечно, — удивилась Хрийз. — Я обещала…
Он обнял её, бережно, но Хрийз почувствовала могучую силу в руках моряка. Он легко мог снести голыми руками дом, если бы захотел… В животе трепыхнулось что-то жаркое и радостное. Бабочки, говорите? Наверное, они. Хрийз закрыла глаза и подняла лицо. И Нырок поцеловал её.
Поцелуй длился и длился, и почему-то сразу трудно дышать, и откуда-то по спине пополз липкий страх. Но Нырок отпустил её. Вовремя, надо сказать. Ещё чуть-чуть, и Хрийз забилась бы в панике. Во рту стало солоно, Хрийз поднесла ладонь к губам. На коже остались тёмные, почти чёрные пятна. Кровь… Кровь?!
Лодка и туманное море страшно приблизились, но по правую руку возникла сеть, сплетённая безумной вязальщицей. Она жила, дышала, шевелилась, и где-то Хрийз уже такое видела, но где?..
Вдоль сети вспыхнул свет: кто-то встал между Нырком и морем.
— Назад, навий сын, — хлестнул страшный, полный непримиримой вражды голос. — Назад!
— Прочь с дороги, старая ведьма! — раздался низкий рык того, кто называл себя Нырком, матросом с рыболовецкого судна.
Его облик стремительно изменился. Не стало весёлого смешливого парня. Вместо него жило и двигалось страшное, исполненное магической жути существо. Лицо вытянулось, осунулось, и — мама дорогая, что это такое в оскаленном рту, клыки?!
Хрийз схватилась за сердце. Ладонь обожгло жаром. Раслин! Собственный раслин, подаренный князем. Он пылал яростным синим огнём, разбрасывая колкие искры. Искры рвали туман и жгли кожу.
— Ко мне, — не глядя приказал Нырок.
Он думал, Хрийз подойдёт. Нашёл дуру. Контакт с раслином избавил от морока. И привнёс ясность в положение дел. Этот тип… кем бы он ни был… нуждался в доноре для… пёс его знает для чего. Неважно. Что у донора внезапно включатся мозги, не ожидал. И попался хозяйке странной сети на зуб.
Это сон. Я скоро проснусь. Вот-вот проснусь, вот прямо сейчас…
Проснуться не получалось. Надо было спасаться.
Хрийз отшагнула назад, к пылающей сети. Нырок явно боялся её, значит, не посмеет… Посмел.
Хрийз рефлекторно вскинула ладонь, инстинктивно стремясь отгородиться от жуткого лица. Эффект превзошёл все ожидания. Туман вскипел синим огнём и Нырок-чудовище взвыл, шарахаясь в сторону. Но саму Хрийз тоже отнесло в сторону, и она оказалась лицом к лицу с хозяйкой пылающей сети.