Дочь княжеская. Книга 4
Шрифт:
— Кто сказал умертвие? Где вы видели умертвие с раслином на шее?
Тишина.
На площадь упала тишина, такая полная и плотная, что её можно было нащупать пальцами. Даже ветер улёгся, даже сам воздух, казалось, уплотнился до хрустального состояния, и слегка хрустел при каждом вздохе.
— Знаете меня? — спросила Мила, упирая кулачки в бока.
Тишина. Милу знали. Знали очень хорошо.
— А я знаю её, — заявила маленькая неумершая,
— Глупая девчонка, — обречённо выговорила аль-нданна, и в тишине её голос звучал, как удары колокола, звучно и громко. — Зачем…
— Вы не уйдёте из мира, — резко сказала Хрийз. — Пока я не разрешу вам. После того, как вас отпустит господин сТруви, разумеется.
Старый неумерший кивнул, оценив сказанное, усмехнулся, но промолчал.
Яростная вспышка силы уже уходила, возвращая в тело противную слабость. Коленки дрогнули, в ушах зашумело. Снова начала подниматься боль, колоть противными мелкими иголочками изнутри, и Хрийз знала, что это только начало, впереди — вечность. Но терять сознание было нельзя, нельзя, нельзя!
— Сихар! Господин лТопи. Впредь не принимайте таких решений без меня.
— Вы ещё нездоровы, — начала было Сихар. — Вам придётся плохо уже через несколько минут! Кто вам позволил подняться с постели? Вы, Лилар? Где ваш ум? Как вы могли…
— Молчать, — приказала Хрийз, из последних сил удерживая сознание. — Я не хочу вас больше видеть, Сихар. Вообще!
— Но вам нужен лекарь… — растерялась целительница.
— Сама поправлюсь! — отрезала девушка.
И всё-таки потеряла сознание, даже не поняв, как именно это произошло.
Просто мир исчез в единой тёмной вспышке…
Очнулась, и поняла, что времени прошло мало. Потому что стоял вокруг приглушённый многоголосый говор не спешивших расходиться по своим делам людей, плыли в неподвижном воздухе холодноватые весенние запахи молодой травы, первоцветов, не до конца стаявших сугробов, вскрывшегося ото льда моря. Сквозь закрытые веки считывались ауры присутствующих. Мёртвые — Милы и Канча сТруви, пылающая яростным гневом аура Сихар, синевато-жёлтыми полосами — у Лаенча лТопи, серый невозмутимый Сумрак — Лилар, примятый, но непокорённый до конца Свет аль-нданны Весны…
Высоко в небе кричал Яшка, нарезая круги над площадью, и внезапно, вспышкой, Хрийз увидела происходящее глазами фамильяра, с высоты его полёта. Провалы на месте обрушившихся, сгоревших домов. Развороченные, не укрытые на зиму как должно, фонтаны. Чёрные мёртвые пруды-входы в подводную часть города, чем дальше от площади, тем больше. И людей…
Людей, заполонивших не только площадь, но и близлежащие улицы. Сколько людей! Оказывается, что в Сосновой Бухте проживает не так уж мало народу! И это сейчас, после войны и четырёх лет разрухи. Можно представить себе, каким нарядным и многолюдным город был раньше…
Хрийз шевельнулась, и поняла, что сидит на чём-то вроде кресла с высокой
Хрийз испытала благодарность к старому учителю, и решила, что стоит его действия запомнить…
Сихар протянула ей кружку с чем-то горячим: счейг и другие, наверное, целебные травы:
— Пейте, ваша светлость. Поможет восстановить силы…
Хрийз приоткрыла глаз. Разлеплять веки не очень хотелось, слишком ярок дневной свет, слишком яростен, глаза, привыкшие к полумраку замковой комнаты, реагировали слишком остро. Но девушка увидела, что Сихар почтительно опустилась на одно колено, и протягивает кружку… на ладони… И ведь, несмотря на всё своё призвание врача, Сихар собиралась казнить невиновного! Гнев обжёг, словно кипящая вода. Кружку в руке целительницы взорвало изнутри. Брызнули в стороны мелкие осколки.
— Я не хочу вас видеть, Сихар, — повторила Хрийз тихим голосом.
Она очень боялась сорваться на крик. На крик, который отберёт у неё невеликие силы и снова отправит в беспамятство. Терять сознание на виду у людей Сосновой Бухты — последнее дело. Достаточно и одного позорного раза!
— Вы — хороший врач, — продолжила она, и тут же поправилась: — Лучший. Но я. Не хочу. Вас. Видеть. Это же вам нетрудно понять?
— Вам нужна помощь целителя, ваша светлость, — тихо, упрямо проговорила Сихар. — Без неё вы не справитесь.
— Здесь есть целитель, — сказала Хрийз. — Уходите, Сихар. Сейчас же. Пока мой фамильяр не вцепился вам в волосы…
Яшка уже пикировал из поднебесья, пронзительно крича. Сихар оценила угрозу: Яшка её на дух не выносил и норовил вцепиться в волосы при каждом удобном случае. Но если раньше Хрийз ещё пыталась привести к порядку бешеную птицу, то сейчас вмешиваться явно не собиралась. Это раньше Яшка был всего лишь дурно воспитанной пернатой дрянью у неспособной выдать ему немного ума девочки-бастарда. Теперь он, помимо стихии Смерти, влетел в статус княжеского фамильяра, а бить такого заморозкой на упреждение было нельзя…
Сихар кивнула. Поднялась. И ушла, блюдя последнее достоинство несправедливо обиженной.
— Мне нужно встать, — Хрийз не знала, откуда пришла к ней эта уверенность, почему и откуда она знает, что сейчас нужно сделать, чего ждут от неё люди. — Лилар, помогите мне. Пожалуйста.
Ноги по-прежнему почти не держали. Хрийз казалось, что всё тело её шатается, как осина на ветру, и если на площади вдруг задует ветер, ведь унесёт куда-нибудь за горы и там шлёпнет на скалы так, что не соберёшь костей. Но на самом деле она стояла ровно и прямо, благодаря не только поддержке Лилар, но и собственному неугасимому пламени, вновь разгоревшемуся в душе.