Дочь княжеская. Книга 4
Шрифт:
На полную фразу не хватило сил. Сихар молчала, даже, кажется, реже стала дышать. Неужели боится?! Хрийз все-таки совершила над собой насилие и открыла глаза. Увиденное потрясло ее: по оранжевым щекам целительницы медленно ползли слезы.
— Что вы! Зачем…
— Не… берите в голову, ваша светлость, — Сихар вздохнула, переводя дыхание.
И снова по телу прошлось жарким пламенем раздраженное бешенство. Плачет, но ничего не говорит. “За кого она меня держит?!” — яростно подумала Хрийз, стискивая
Так, успокоиться! Сейчас же, ну! Девушку начали тревожить эти гневные припадки, раньше ничего подобного за собой она не помнила. А сейчас прямо как сама не своя, чуть что не так, и — бесит, бесит до беспамятства! Так ведь и убить кого-нибудь можно.\
Нечаянно.
Без злого умысла.
Просто не сумев однажды сдержать откликнувшуюся на эмоции магическую силу. Ткань, рукой Ели — рукой мага Жизни, пусть и младшего! — затрещала под пальцами.
— Сихар, — сказала Хрийз, понижая голос до почти шепота, — расскажите. Пожалуйста. Я все равно ведь узнаю!
— Я… ощутила присутствие, — тихо, в тон, ответила целительница. — Я так давно не… чувствовала ничего подобного… и вот опять. Говорить о Рахсиме было нельзя, его все считали мертвым, и свои, и мы. Поэтому сошла версия о вселении одной из потерянных душ из убитой Цитадели…
Вот почему я так не хотела… — голос женщины прервался, но она взяла себя в руки, — вот почему нельзя было рушить проклятую Опору. Души, питавшие ее, рассеялись в городе и окрестностях. Истощенные, вырожденные, они не способны пройти через Грань к новому рождению. И потому так опасны. Им нужна сила, нужна энергия, и они ее поглощают как могут. Вы даже не представляете, что у нас тут началось… и продолжается до сих пор… Вселенец в этом теле… В теле, которому так много дано… Он, в общем, натворил бы бед. Но надеялась я все же сжечь Рахсима.
Она вдруг подалась вперед, взяла руки Хрийз в свои, и сила её, исцеляющая, пахнущая травами, лекарствами и больницей, влилась в душу, как расплавленная лава, отодвинув на время в сторонку даже ставшую уже привычной боль.
— Я рада, что вы живы, ваша светлость. Я рада видеть, что ошибалась. Хотела бы я вот так ошибаться чаще! Но Рахсим был с вами, клянусь! Он просто ушел. Ушел, сволочь. Он в нашем мире теперь, и я…
Сихар замолчала. Убрала руки, обхватила себя за плечи.
— Вы боитесь, — сказала Хрийз.
— Боюсь, — кивнула она. — Очень…
Хрийз вспомнила Рахсима в его кабинете там, на Земле, и поежилась. Да, злого мага стоило бояться! Хотя бы ради того, чтобы не переоценить свои силы в попытках уничтожить его. И снова по телу прошла яркая вспышка злости. Проклятый детожор должен сдохнуть! И хорошо бы — истинной смертью. Чтобы не возродиться больше нигде и ни в каком виде.
— Я его уничтожу, — яростно пообещала Хрийз. — Уничтожу!
— Вы, — покачала головой Сихар. — Ваша светлость, вы сначала в себя придите толком…
— Огонь
Вспышка ярости схлынула, снова отправив на грань потери сознания. Лишь дикое упрямство удерживало Хрийз от провала в беспамятство. Она не хотела больше терять себя! Вопреки всему, — не хотела.
— Пить, — попросила она, оттягивая ворот. — Дайте пить, Сихар. Пожалуйста.
— Вам бы прилечь, — озабоченно выговорила целительница.
— Нет!
— К чему такое упрямство, — выговаривала Сихар, помогая Хрийз держать чашку с горячим счейгом. — Зачем издеваться над собой, когда можно не издеваться? Кому нужны такие подвиги?! Вы с таким отношением к себе будете выздоравливать долго. Очень долго!
Счейг пах лечебными травами, ни одну узнать по запаху и вкусу не удалось, горячая жидкость проложила себе путь по пищеводу и собралась в желудке приятным греющим огнём. Счастье, это оказывается, очень просто. Так просто, что удивитесь: всего-то вовремя выпитый любимый напиток и поддержка со стороны тогда, когда больше всего в такой поддержке нуждаешься…
— Я не буду лежать всё время, — упрямо повторила Хрийз, ей стало немного легче, и жизнь повеселела снова. — Скорректируйте лечение с учётом этого. И не вздумайте поить меня снотворным!
— А у вас тоже диплом Академии по специальности «Целительство», ваша светлость? — сердито осведомилась Сихар. — Вы тоже можете назначать себе курс лечения? Правильно оценивать последствия? Предвидеть возможные осложнения?
Снова пришлось держать себя в руках. Сихар — зануда, вот что. Самая обыкновенная занудливая зануда. Почему она простого понять не может?
— Вы говорили, у меня есть истинный взор, — сказала Хрийз, немного успокоившись.
— Да, — признала Сихар. — Есть…
— Я не знаю, что это такое, — честно призналась девушка. — Я о таком даже не читала… Откуда он у меня, я не знаю. Но раз есть, пусть будет, что уж теперь.
— Да уж понятно, — хмыкнула Сихар. — Уже не избавиться…
— Так вот, когда я смотрю сама на себя, я вижу, что если буду лежать, как бревно, то умру. И не спасёте. Поэтому лежать — не буду!
На самом деле, Хрийз не взялась бы сказать, откуда именно у неё такая уверенность. Ей надоело лежать, ей надоело болеть, её бесила собственная слабость, ярость толкала на действия: вставать, пытаться ходить, делать хоть что-нибудь! Но всё-таки она была ещё слишком слаба для такой активности. И Сихар, конечно же, подмешала в питьё снотворное, потому что ничем иным подкативший к горлу сон объяснить было нельзя.
— Вы не рассказали мне об аль-нданне Весне, — с трудом ворочая языком, укорила Хрийз. — Вы расскажете, Сихар!