Дочь кучера. Мезальянс
Шрифт:
Лира никак не реагирует на последние слова надежды и симпатий, стараясь не вслушиваться, не вдумываться и пропустить их мимо сердца. Этот человек не изменится. Никогда. Барские замашки у него в крови, въелись в кость и велят ему делать так как он ни пожелает.
– Я не понимаю почему Марта не владела ничем таким?
Эверт жмет плечами, ступая с ней рядом.
– Я не знаю. Может быть все дело в ограничениях этого мира. Ты ведь родилась в другом и все, что втолковывают мне и все остальным для тебя не имеет никакого значения.
Он повторил ее некогда брошенный жест:
– Фьють, как ты говоришь.
Лира улыбнулась этому жесту. Другие впечатления, чудеса и страхи на некоторое время заставили ее забыть обо всем. Забавно, что он запомнил этот момент.
– Но я пробовала много раз и даже вчера, – проговорила она неуверенно. – У меня ничего не получилось.
Почему он не жует кусты у них во дворе?
– Может все дело в эмоциях? – ответил он во все той же спокойной манере. – Женщины говорят состоят из них.
–Тебе виднее конечно же.
Эверт не повелся на ее подначивание, но наградил каким-то укоряющим взглядом.
– У меня сложилось мнение о том какой была Марта, – продолжила Вишневецкая, как ни в чем не бывало. – Все сводится к тому, что она была солнечным человеком.
Она объясняет ему, что это за люди.
– Ей тем более должно было плевать на законы этого мироздания, – заканчивает она взятую мысль. – Она должна была не замечать их.
Лира ловит себя на мысли, что не хочет никуда уходить. Они разговаривают, и Эверт говорит правду. Нет смысла врать в суждениях и излагаемых фактах. Ей очень хорошо сейчас как не крути и не отбрыкивайся от этого.
– Может мнение людей ошибочно? – замечает он, с рассуждающими интонациями. – Может ей было проще соответствовать их ожиданиям и жить в том мире, который ей так нравится?
Лира кивнула. Что-то в этом есть. Она приняла его руку и вступила в портал, оказавшись в новом, но теперь уже заснеженном храме под открытым небом. В нем не происходило ничего. Снег скрипел под ногами, а также взмывал вверх стоило погрузить в него носок и поднять его.
– Ну что же ты?
Она смотрит на окликнувшего ее Эверта. Мужчина стоит в столбе льющегося сверху света, прямо перед выдвинувшейся из пола плитой, через секунду-вторую протягивая ей раскрытую ладонь. Вид у него очень торжественный и это заставляет ее замедлиться.
«Похож на жениха!»
Она все же вступила в круг света и быстро прикоснулась к камню, оглядываясь по сторонам и боясь убрать руку от обрушившегося на нее восторга. Храм наполнился звуками. Снег зашевелился и из него стали выступать те самые статуи зверей, вспорхнули птицы, закружились снежные пчелы, роняя пыльцу с крыльев, взлетели стаи белых бабочек. Из снега вышли люди, они как будто стряхнули с себя лишний снег, принялись заниматься своими делами: рубить деревья, взбегать по невидимым ступеням, обнимать друг друга, поднимать и подкидывать в воздух детей. Другие направились к ним, но не дошли, исчезая в выросшем снежном лесу.
– Это так красиво! – Лира едва нашла в себе силы повернуться к Эверту. – Но почему из снега?
Эверт не смотрел в огромный зал и его не интересовали чудеса. Его взгляд был направлен
– Потому что сейчас зима?
– А что будет летом?
– Скорее всего ты увидела бы других зверей и вероятно они были бы живыми.
Лира, не отнимая руку от алтаря, присела, подобрав юбки. Это было жутко неудобно сидеть с задранной рукой, но ей захотелось погладить вцепившегося в ее юбку щенка. Снежный пес испугался прикосновения, отскочил в сторону и, оглушительно звонко лая и подбрасывая в воздух огромные уши, умчался обратно, нырнув в пушистый снег. Она рассмеялась. Желание завести собаку обозначилось тотчас же.
– Хочу попасть сюда летом! – снежный шмель приземлился на рукав ее платья, принявшись потирать лохматые лапки. – А еще весной и осенью!
– Придем, если ты так хочешь, – соглашается тот, улыбаясь.
– Очень хочу!
Эверт положил руку на алтарь и кивнул перед собой, предлагая посмотреть вперед. Люди и звери разбежались. Из сугроба выпрыгнул тигр, но только с двумя хвостами, озарил огромный зал раскатистым и угрожающим «мяу», направившись к ним.
– Это акшас. Они живут в горах Эйнхайма. Сильные и хитрые хищники. Представь и ты кого-нибудь.
– И только?
– Это храм силы, а не учебный класс. Я так и делаю.
Тигр попятился от соткавшегося из снега слона, принялся размахивать лапой, крутить хвостами и угрожающе рычать, когда животное расправило хобот и засыпало его ледяной крошкой, имитируя набранную в него воду.
– Элефант.
– Я зову их «слонами».
Лира наблюдала за животными и кажется, могла простоять здесь целую вечность. Вскоре появилась слоновья семья – вышел из чащи слоненок, принявшись играться и прятаться между ног других сородичей. Стая слонов шла по снежному полю, заставляя вздрагивать все и осыпаться снег с деревьев и высоких.
– Ты видела их вживую?
– Да. Была на сафари в Африке. Африка – это материк, а сафари – это поездка.
– Ты говорила, что занималась тем, что продвигала товары и продукцию.
В голосе чернокнижника послышалось недоумение.
– Это был отпуск.
Эверт внимательно слушает ее пояснения и не сводит глаз с того, как она наблюдает за вызываемыми ею диковинными зверями.
– Это хорошее изобретение, – замечает Эверт. – Надо бы и мне взять небольшой перерыв.
– Найди себе достойную замену на это время, – хмыкает она в ответ, на миг омрачившись пришедшим на ум воспоминаниям, и тут же погнала их прочь, – чтобы не пришлось отлучаться каждый день или даже час.
– Хорошо.
Лира экспериментирует и создает существ из фильма «Аватар». Это безумие и академический интерес вместе взятые. Эверт совершенно не торопит, не предлагает уйти, а дает вдосталь наиграться новой игрушкой.
– Этих животных придумали люди, – объясняет она ему. – Они не существуют и всего лишь плод их воображения.
Она поворачивается к Эверту, обращая внимание на то, что тот обнимает ее, притянув ее бедро к своему.
– Расскажи мне эту историю?
– Это долго. Как-нибудь в другой раз.