Дочь кучера. Мезальянс
Шрифт:
– Руки убери! – повторила она еще раз, на его новую попытку обнять ее.
Она отпихнула его от себя и пошла к дому, ощущая давно забытую боль в спине, совсем не плавно переходящую в бедро, заставляющую приволакивать ногу. Это намного лучше, чем быть прикованной к креслу или кровати, но она забыла каково это. Не без фанатизма, но она все же берегла себя в том мире. Ей хотелось увидеть маму и папу.
– Алина!
Лира даже запнулась, услышав, как тот зовет маму. Правда тот быстро исправился под брошенным в его сторону взглядом.
–
Затем и вовсе пошел впереди, а точнее попятился спиной, повернувшись к ней лицом. Вид у него был радостный, как у пса.
– Вишневецкая! Ты делала это специально! Просто признайся в этом!
– Конечно! – Лира никак не могла приноровиться к трости. – Сначала подстроила аварию, а потом слегла только бы повеселить тебя!
Вадим как будто бы врос в землю. Лире пришлось обойти его. Ей плевать на то, что он думает. Появился в ее жизни только тогда, когда она превратилась в неизвестно кого. Мычала! Неужели перемещение сработало в одну сторону, и настоящая Марта ушла в мир иной?
– Это не честно, Вишневецкая.
Лицо Вадима оттекло и вытянулось, словно он превратился в одно из монстров дешевого американского ужастика.
– Я ведь попросил прощения!
Вот только взгляд у него стал таким каким она его запомнила – хлестким, злым и жестким.
– О! Ну тогда другое дело! Сейчас перестану дуть щеки и забуду обо всем!
Она не дошла до просторного крыльца каких-то двадцать шагов, остановившись из-за острого желания согнуться в три погибели, а еще лучше упасть на подстриженный газон.
– Подумаешь парализовало! Сущие пустяки!
Вадим остался позади, но ненадолго, вновь нарисовался рядом и положил руку на поясницу, принявшись наглаживать ее.
– Говорил же, не торопись!
– Чацкий, руки убери, последний раз повторяю.
– Прекрати капризничать, помогает же!
Лира слушала Вадима вполуха, сжав зубы так, что во всем черепе заскрипело.
– Мама!!!
– Вадим?
Вот теперь она услышала их, выскочила на крыльцо, взмахнув платиновыми волосами, затянутыми в высокий хвост. Трудно было поверить в то, что несколько часов назад она видела ее осунувшейся и постаревшей. Сейчас она была похожа на ее маму из детства – молодую, энергичную и очень даже веселую.
– Что случилось? Я была в душе!
Она спешила к ним. Вадим приобнял Лиру за плечи, чем уже не удивил, а взбесил ее. Он что делает? Думает, что ее осмысленность его рук дело? Несмотря на боль, она приподняла трость и вонзила ее конец в обутую в мокасины ногу, тут же навалившись на нее всем весом. Это ничто по сравнению с тем, что она вытерпела за все это время.
– Ты что делаешь?!
– А теперь улыбайся, – процедила она сквозь непроходящую боль, – перестань капризничать!
Совсем не трудно было не броситься и не обнять встревоженную маму. Поясница разрывалась на куски и требовала согнуться в три погибели.
– Мам, где папа?
Лира все же сделала шаг к ней и, потянувшись
– Лира! Лира! Ты заговорила!
Она попыталась отстранить ее, но Лира сжала ее в объятиях так крепко и, не сдержав рыдания, повторила еще раз:
– Позвони, пожалуйста, папе!
Глава 55
Знакомый дом и почти не изменившаяся гостиная. Мягкий диван и куча подушек под поясницей несколько смягчили ощущения в спине и уняли режущую боль в бедре.
– Ты заговорила! Заговорила! Заговорила! Наконец-то!.. Вадим!
Мама наконец выпустила ее, перестав покрывать поцелуями лицо, то и дело отстранять, а потом вновь пачкать лицо блеском для губ.
– А где Марина Константиновна? Хочу поблагодарить ее за свое исцеление!
Мама сошла с лица и отвернулась, забарабанив по подлокотнику кресла пальцами.
– Там, где ей и нужно быть – в тюрьме.
Она подобрала со стола смартфон, принявшись крутить его в руках.
– Почему? Она ведь вылечила меня!
– Она оказалась сумасшедшей! После того как ты свалилась с лошади она бросилась бежать. Ее смогли задержать на Ярославском. Она, видите ли, к родственникам собралась! Ее быстро определили куда следует. Олег позаботился! Следователи говорят о психиатрической экспертизе, но поверь мне: если ее определят в лечебницу, то на ее окнах будут самые крепкие решетки.
Ситуация выходила странной. С одной стороны все сказанное Мариной Константиновной оказалось правдой, но с другой стороны об этом знала только Лира и теперь, в данное мгновение в ее голове пронеслась одна страшная мысль: а не привиделось ли ей все это? Не было ли это всего лишь образом глубоко потрясенного организма?
– Ты помнишь что-нибудь?
Лира кивнула. Она не забыла ничего. Тот день прочно врезался в ее память. Вот только теперь ей нужно решить, что делать с пренеприятной особой по имени Марина Константиновна и, вообще, стоит ли лезть во все это?
– А причем здесь папа? Ты сказала «папа!»
Мама сошла с лица, а потом бросила быстрый взгляд в сторону Вадима.
– Вадик, ты не мог бы распорядиться, чтобы нам подали чай?
– Да, Вадим, ты не мог бы оставить нас? – подхватила мамин тон Лира, нацепив на лицо самую милую из своих улыбок. – Это глубоко семейные дела.
Вадим поднялся, психанув. Лира знала это выражение лица, блеск глаз и даже короткий, но резкий выдох, которым он наградил их, прежде чем выйти из просторной гостиной.
– Хорошо!
Чацкий здорово изменился за последнее время. Раньше он бы просто ушел, сел в машину и покинул их дом, стоило хотя бы намеком послать его в какое-нибудь захватывающее путешествие.
– Зачем ты так? – проговорила мама тут же, соскальзывая с щекотливой для нее темы. – Он ведь не отходит от тебя все это время!