Дочь кучера. Мезальянс
Шрифт:
Ее все еще бесило его поведение. С ней и вполовину не было ничего такого, как с остальными! Если бы он послушался ее, тот мерзкий тип был бы жив!
– Не он определяет, куда мне идти и что делать!
Получилось резче, чем она хотела. На них обернулись, но всего лишь на мгновение, продолжив заниматься своим делом.
– Кто эти люди и зачем им понадобилась я? Скажи мне, что думаешь об этом пока все не приобрело статус государственной тайны и не моего ума дела!
Генрих молчал совсем недолго. Он мерил ее изучающим взглядом и, наверное, вычислял степень ее отчаяния,
– Выходцы из Рамкара. Мы говорили об этом. Помнишь?
В тот день, когда вернулся Эверт.
– Это наши соседи. Они присылали послов.
– Чего они хотели?
– Тогда они просили помощи. Им нужен был хинн. Нельзя творить магию и учиться овладевать ею без этого материала. Теперь дела обстоят именно так. Мы согласились продать готовые кристаллы и поставлять определенное их количество каждый месяц в обмен на военный союз.
Пепельно-русые волосы Траубе развевались на вечернем ветру пока он говорил ей все это. Лира же подумала о людской глупости и даже жадности. Берг создал кристалл, что помог вылечить недуг этого мира, а люди, как всегда, воспользовались и извлекли выгоду.
– И? Что они решили?
Глупый вопрос. Вот они здесь. Прыгают друг на дружке хомяками.
– Они думают. Вот только им совсем не нравится все это. Рамкар был независим не одно столетие, а то, что предложили мы ущемило их права. Так они посчитали.
– Тогда зачем? Генрих тебе придется разжевать это все мне.
– Потому что Эйнхайм всю свою историю только и делал что отбивался от них. Это горцы. Им вечно не хватает чего-то. Гордость мешает войти состав одного из соседних королевств, а мы не хотим сначала помочь им, а потом отбиваться и кусать себя за локти за однажды протянутую руку помощи. Ты за этим пришла?
Лира кивнула. Она хотела понять, прежде чем вновь встретиться с Эвертом, а вернее, когда столкнется с ним и начнет беситься из-за совершенно нелепых вещей. А еще ей надо было увидеть это место и понять, что пошло не так в ту минуту.
– А я?..
– Я больше, чем уверен, что они стали бы шантажировать нас тобой, – Генрих задумался на несколько долгих секунд, – а может им нужны были знания.
Начал накрапывать дождь. Пока еще мелкий и противный, словно они остановились недалеко от водопада. Лицо покрылось сеточкой из мелких капель воды в мгновения ока.
– Как шить белье?
Генрих растянул губы в слабой улыбке, потянулся к ней и запахнул поглубже великоватый для нее плащ.
– Ты и сама знаешь, что в курсе не только этого. У тебя есть Эверт, я, Лайнелл и мы бы пошли на многое, чтобы вернуть тебя обратно.
Лира усмехнулась. Прямо-таки на многое! Но теперь Генрих не улыбался, смотрел на нее немигающим взглядом и вообще всем свои видом говорил, что он бы сделал именно так.
– Я думаю, что зря вы так с хинном, – проговорила она медленно. – Сегодня кто-то охотится за мной, а завтра за королем.
Ладно охотится, а вот если продаст за какие-то блага? Катрине вот и золота не нужно только дай только возможность поколдовать. Может поэтому она так сильно хотела за него замуж? За возможность иметь все и сразу?
– Ты ведь тоже
Лира решилась на это. Она не скажет Генриху истинной причины своей просьбы, потому что ей страшно подумать что наступит тогда, если она все же окажется права.
– Нет ли какого-нибудь способа показать мне что случилось здесь, когда этот схватил меня?
Траубе сначала задумался, а потом просветлел лицом и отвернулся от нее, подозвав к себе кого-то.
– Гаспар проводит тебя.
– Ты не слышал меня?
– Слышал. Поговори с Эвертом. Он в этом лучший специалист.
Этого надо было ожидать. Лира не стала препираться и объяснять ему что-либо. Он хотел лучшего и, наверное, был по-своему прав в этом предложении.
– Ты не видишь его, Лира, – произнес он напоследок, когда она взобралась в седло и взглянула на него сверху-вниз. – Как он смотрит на тебя.
– Как?
Траубе дернул плечом.
– Как ни на кого прежде.
Лира тронула бока лошадки пятками, но не спешила уходить, разглядывая уже погрузившиеся в сумерки, а кое-где и в ночь постройки. Слова Генриха не возымели на нее какого-то особенного эффекта, наверное, потому что она видела что-то такое сама, а может быть, потому что все еще злилась на него.
– А куда вы дели Ивку? – поинтересовалась она у своего сопровождающего.
Потерять кобылку было жалко, да и сердце Лиры вдруг ни с того ни с сего болезненно дернулось. Эта ведь не та кобылка, с которой ей угораздило свалиться когда-то. Та в замке, возит на себе стройматериалы, приводя в порядок семейное гнездо Дельвигов.
– Отправили вместе с прочими лошадьми на улицу Сале, – ответил Гаспар, вместо оставшегося немного позади Траубе. – Я приведу вам ее, как только сопровожу вас домой.
– А кто сказал, что я отправляюсь домой?
Гаспал, высокий и поджар мужчина, с тонкими и очень правильными, но, однако ничем непримечательными чертами лица, открыл было рот, чтобы возразить ей, но вместо этого улыбнулся.
– Все верно. Он ничего не говорил про дом.
– Именно. Поехали во дворец.
Путь занял недолгое время. Ее сопровождающий появлялся от нее то спереди, то сзади, менял стороны и то и дело брал кобылу под уздцы. Лира же думала. Покачивание и звуки дождя погрузили ее в некий транс, что было ей на руку. Она практически сразу же бросила попытки вспомнить тот день, когда попала себя. Все воспоминания были бестолковыми. Она помнила лишь Эверта, его запах и тот калейдоскоп эмоций, когда врезала ему. Но сегодняшний день оказалось, что запомнился ей лучше некуда. Что было общего в тех днях?
– Прибыли, – раздалось снизу едва знакомым голосом. – Довез вас без сучка без задоринки.
– Обязательно скажу об этом его сиятельству, – пообещала Лира, спешившись и не прощаясь отправилась ко дворцу.
Точнее она пошла к его пристройке. Так называли ту часть, в которой властвовали лекари, несмотря на то что все его части были возведены в один временной промежуток.
– Привет, – Лира наконец присела на кровать бледной, как полотно девочки.
Она погладила ее по волосам, провела по нежной кожи щеки и откинувшись на спинку закрыла глаза.