Дочь кучера. Мезальянс
Шрифт:
– Король потерял сознание и все никак не приходит в себя.
– У него немели ноги и только!
– Как видишь!..
Эверт оглядывается по сторонам. Его бровь ползет по высокому лбу все выше и выше. Кажется, что еще немного и у нее не останется места. Она нырнет под челку и продолжит свой путь к макушке.
– Где все? Почему он лежит здесь один?
– Я позаботился об этом, – Генрих садится в кресло, наблюдая за действиями мага. – Заходила герцогиня Хайд.
– Именно поэтому ты оставил
Эверт пронзает его взбешенным взглядом, но Траубе жмет плечами.
– Она его сестра. Ты знаешь, что я не могу отказать ей в кое-каких просьбах.
Катарина была здесь не больше минуты. Это достаточно долгий промежуток времени. Но он знает эту женщину. Герцогиня за всем своим злобным характером та еще трусиха. Она боится вида крови и не станет связываться с опасными веществами.
– Не станет она убивать брата, но только до тех пор, пока ты не ответишь ей «да».
– Что это значит? С чем я должен согласиться?
Эверт заглядывает в лицо монарху, принюхивается к нему и даже раскрывает сомкнутые веки.
– Подвести ее к алтарю, смешать свою кровь с ее, принести брачные клятвы и назвать своей женой. Только не говори, что не знал о том, что она заглядывается на тебя?
Эверт в ответ на это вздрогнул и выругался себе под нос, вспомнив недобрым словом кого-то.
– Надо же, еще одна – говорит он себе под нос. – Герцогиня знает, что этому не бывать.
Быть может и знает, но не понимает, что женщинам ее уровня уготованы совсем другие браки.
– Еще немного и ей бы удалось сделать это.
– Хотел бы я знать как?.. Посвятишь меня?
Он осматривает короля, отбрасывая покрывало в сторону. Огни Ихольда срываются с кончиков его пальцев, впитываются в тело лежащего, скользят в нем, подсвечивая ткани золотисто-розовым светом. Траубе замечает на шее Дельвига свежий кристалл и как тот медленно наполняется цветом.
– С ее подачи у меня твой племянник и девчонка.
Тот поднимает к нему глаза, пронзает серьезным взглядом, а потом кивает, бросая:
– Там ему и место.
– А девушка?
– Ей тоже не повредит.
Генрих сильно удивляется, решая, что позже все же доберется до камер и побеседует с ней. Как-то не нравится ему реакция Дельвига.
– Отчего же?..
– Наперед будет знать, как соглашаться на сомнительные предложения дяди.
Дельвиг продолжает заниматься делом. Траубе решает оставить разговоры о герцогине. Сегхар вернулся. Теперь все наладится. У них не будет ни похорон, ни дворцового переворота, ни королевы.
– На его величестве нет следов от инъекции. От него не веет известными мне ядами. Кожные покровы чисты, белки глаз все такие же ясные.
Траубе проверил монарха в присутствии его сиятельства Эрба. Медик и его помощники помогали ему в этом. Траубе и его люди
– А рот? – интересуется Эверт после некоторых раздумий. – Помоги мне!
Траубе придерживает монарха за плечи, в то время как сехгар разжимает тому рот, шаря в нем пальцами. На мгновение он останавливается, качает головой, как будто бы вдруг взял и вспомнил что-то.
– Никто не додумался заглянуть ему под язык, – он выпрямляется и показывает ему не большой темный кружок, что очень похож на лакричный леденец или даже монетку. – В простонародье его зовут «медвежьим камнем».
– Осталось выяснить кто дал ему его.
Траубе укладывает короля обратно, подтыкая подушку под его щекой. Он не уверен, что король поверит и этому, что говорить про просто слова?
– Считаешь, что это не очевидно?
Сэгхар отдает его Генриху, а сам треплет короля по щекам. Генрих вертит невзрачную штуковину, удивляясь тому, что не встречал ее упоминание где-либо. Страшная вещь по сути своей.
– Доказательства – на них строится часть моей работы.
Его величество сначала не реагирует на это, но вскоре начинает отмахиваться от его прикосновений словно от назойливой мухи.
– Не надо!.. – бормочет король, пытаясь отделаться от упавшего на лицо рыжего локона. – Еще немного! Хватит бить меня, Дельвиг! Отправлю!.. В темницы! К Траубе!
Они оба усмехаются этому сонному бреду, но Траубе чувствует, что его все-таки отпускает. Предчувствие подсказывало ему, что разрешится с возвращением сэгхара, но он не мог полагаться только лишь на это чувство.
– Скоро придет в себя, но лучше бы организовать ему большую порцию кофе.
Колокольчик на каминной полке поднимается в воздухе и гремит, к нему присоединяется дергающийся шнур и звон напольных часов. Кто-то остановил их, а теперь завел, приведя в движение маятник.
– Пора бы разбудить это сонное царство.
Эверт вертится на месте в поисках кресла, организовывает его откуда-то из глубины комнаты, опрокинув при этом что-то.
– Ваше величество?! – взволнованный крик камердинера слышится далеко за пределами комнаты. – Ваше величество! Ваше!.. Величество!
Он наконец врывается в покои, вертится по сторонам, поражая воображение своими алыми икрами. Даже в часы скорби личный слуга короля не изменил себе в ярких и броских нарядах. Вот и сейчас на нем бордовая ливрея, отделанная сверкающей золотой нитью, слепяще белая блузка, темно-зеленые панталоны и ярко-алые чулки. Чудо-птица, а не слуга!
– Фольгюс, сделай, пожалуйста, кофе его величеству и…
Он не договаривает. Открытые двери пропустили не только Фольгуса и храп валяющихся на пороге опочивальни гвардейцев.