Дочь кучера. Мезальянс
Шрифт:
Здесь все было именно так. Темные панели, подобранные к ним обои с тускло поблескивающим золотым тиснением, такая же темная мебель, обтянутая кожей и замшей, приятного цвета тауп[1] с утопленными в буфы крупными пуговицами. Черненое золото, с имитацией истершейся позолоты на ручках и всех выступающих поверхностях, кристально чистое невероятных размеров зеркало, играющее радужным блеском по краям. Темная лестница и множество картин по стене с оставшимися элементами гипсовых украшений у самого потолка. Все это как-то не вязалось с простецки одетым и также ведущим себя Мертом-кучером. С тем
Лира видела его переживания, когда он доставал потершийся от времени кошель и старалась быть скромной в своих желаниях. Коляска, в которой они ездили по городу была дорогой, если не сказать, что шикарной. Не многие встреченные им экипажи могли похвастаться чем-то подобным: с яркими малиново-красными сидениями и внутренним ободом колес, корпус и все детали в ней были покрыты темной краской и лаком. Лира не увидела в том ничего особенного. Отец Марты служит у графа и взял коляску, воспользовавшись своим положением. Это не было для Лиры новостью. Так делают все. Но вот дом… Он выходит живет у графа или получает невероятно высокое жалование или, вернемся, к первому, живет в доме у графа Байкхота.
– Этот дом принадлежит мне, – прозвучало из глубины темного коридора, – Марта.
Раздался едва заметный шелест шагов. Сердце Лиры испуганно грохнуло. Голос был ей знаком, но больше ее напугала закрывшаяся в неожиданно угрожающе тихом щелчке дверь.
– Отец!
Она ринулась к выходу, подергала ручку, поняла, что закрыто, наблюдая за тем, как продолжают заползать в свои пазы механизмы замка. Лира повернулась к опасности лицом. Невероятные впечатления от созерцания нового мира, дирижаблей в небе, невероятных механизмов в витринах и на стенах зданий, меняющегося к ночи города и даже волшебного света от старинного вида фонарей были перечеркнуты в одно мгновение стоило ей услышать голос сэгхарта, увидеть его все более и более проступающую из тени фигуру и еще раз нажать на ручку двери.
– Выпустите меня.
– Выпустите меня. Обещаю я уйду!
Он усмехнулся, нехорошо и очень мрачно.
– Куда? Ночь на дворе.
Его спокойствие и медленное приближение заставили ее напрячься еще больше.
– Только вечер.
– На улице уже темно.
Лира вздохнула, не выпуская из виду знакомого все такого же мрачного мужчину. Так можно припираться вечно. У нее язык что надо подвешен, сказываются издержки профессии. Быть криэйтором в рекламном бизнесе означает многое, а не просто красивое и витиеватое название профессии. Придумай и создай концепт, учти мысли и предпочтения заказчика, синхронизируйся с операторами, сценаристами, костюмерами, актерами, дизайнерами или проектировщиками, чтобы получить нужный результат и эффект «вау!»
– Хорошо. Что я делаю здесь?
Она повторила вопрос, который он множество раз задавал ей за этот день. Колдун тоже заметил этот момент: его глаза осветились блеском улыбки, губы дрогнули, но он не не сделал этого.
– Почему?.. – Лира запнулась, с ужасом осознав, что знает ответ на еще не произнесенный вопрос, – отец привез меня сюда?
Лира даже назад отступила, хотя, было уже просто некуда. Свертки с покупками попадали
– Я попросил его об этом.
Она так и не спросила о деталях разговора отца и этого! Так спешила избавиться от его общества и всего что связано с ним. Зря.
– Сэгхарт, признайтесь, вы – психопат?
Ему это не понравилось. Он дернул уголком щекой, но это бы объяснило все. Рефлексирующее поведение, меняющееся настроение, вспышки злости – точно.
– Если вы позволите мне объяснить…
Лира не позволит. Она столько раз просила его об этом, а теперь настала его очередь слушать обвинения в собственной неадекватности, маниакальности и навязчивости.
– То вы гоните меня…
– Не правда. Я не выгонял, а спрашивал…
Лира мотнула подбородком, а потом подняла руку и погрозила ему пальцем. Она все прекрасно помнит и не скоро забудет этого.
– Со мной это не пройдет. «Поднимайтесь и оставьте меня одного». По-моему, именно так выглядит, когда гонят прочь.
Мужчина продолжал сжимать шарик деревянных перил, наблюдая за ней и уже не отвечая. Видимо решил дать ей высказаться. Это расстроило Лиру. Она бы не отказалась послушать «блеяние» его отговорок.
– Вы шарахаетесь и обвиняете меня в дьявол знает в чем. Теперь я здесь. Зачем?
– Формально он привез туда куда вы просили – домой. Мерт Кауч живет здесь.
Продолжение фразы: «а значит и вы тоже», не прозвучало, но было вполне себе понятно.
– Тогда откройте ему дверь.
– В этом нет надобности, – ответил сэгхарт просто, провел по шарику и оперся на перила плечом. – Мерт сейчас занят. Он занимается лошадьми и коляской.
Лире стало жарко. Она должна знать такие вещи и вновь «сыпется».
– Он пройдет в дом с хозяйственной стороны.
– Граф Байкхот ваш отец?
Лира уцепилась за этот момент. Если он владелец дома и ее отец служит у него, то какого ляда он устроил это светопреставление?
– Дядя.
– Тогда вы – виконт.
– Все-таки граф. Я – носитель и представитель титула и имени. Дядя зовется графом из уважения к возрасту и прошлым заслугам.
Сэгхарт, за исключением нескольких моментов, демонстрировал чудеса спокойствия и самообладания, продолжая объяснять ей очевидные вещи. Лира переставала переживать на этот счет – с ним, в случае чего, сойдет та же отговорка, что и с отцом. Она ударилась головой и память подводит ее. Еще стоит вспомнить слова мальчика: она ведь чудная.
– Вы знали кто я. Зачем устроили весь этот цирк?
Она старалась привести мысли в порядок и решить, что ей делать дальше, а точнее как удрать отсюда. Они продолжили стоять в коридоре. Это успокаивало ее. Она бы побоялась пойти в глубь дома. Места под лестницами прячут вход в мрачные подвалы. Книги и кинематограф просветили что может находиться там – все что угодно, но только не банки с консервацией.
– Может все-таки пройдете, позволите поухаживать за вами и объяснить вам все?