Дочь куртизанки
Шрифт:
Курортный сезон в Найнитале был в самом разгаре. Около десяти утра в долине начиналось гуляние. Озеро бороздили лодки, в аллеях расхаживали люди в ярких одеждах. Здесь можно было увидеть брюки и джинсы; сари самых модных расцветок; прически самых причудливых стилей; губную помаду всех цветов радуги. Люди окрестных возвышенностей стекались сюда на равнину с таким же постоянством, с каким ручейки стремятся к реке.
От Дубового парка к озеру спускались госпожа Сахават Хусейн, Нафис и Салман, Госпожа Сахават Хусейн по обыкновению ворчала: «Пусть бог накажет этого мунши. Забросил на такую высоченную гору. Мыслимо ли каждый день взбираться туда. Пока спустишься, туфли без подошв остаются. Дочка, Нафис, зачем ты к красной рубашке надела красный
— Дорогая тетя, вот лавка братьев Раисов. У них продается восхитительная шерсть, — сказал Салман.
— Верно! Зайди-ка и выбери сам! — ответила госпожа.
— Пусть выберет Нафис. Вязать-то придется ей, — прищурился Салман.
— Я уже сказала, что не буду вязать никаких свитеров, — раздраженно ответила Нафис, но тут же вошла в лавчонку и попросила шерсть таких расцветок, которые идут на мужские свитеры.
Госпожа Сахават Хусейн намеревалась было войти вслед за дочерью, но остановилась на пороге.
— Салман, взгляни-ка! Это уж не сын ли раджи Али Хусейна?
— Я ведь не знаю его, — сказал Салман. — Тот, что ли, высокий, в кожаной куртке, между этими двумя парнями в синих костюмах?
— Тот самый, рыжий.
— Не знаю, тетя. Никогда не встречался с ним. Походка, как у раджи, идет враскачку, будто пьяный. А шевелюра, неужели это естественный цвет, или он красится?
— Ничего не красится. У его матери была такая же. Она ведь англичанка. А его младшая сестра была просто красавицей, даром что рыжая. Смотри, кожаные куртки очень идут юношам. Заказал бы себе такую. О чем это я говорила?.. Да, его младшая сестра была такой красавицей, что не рассказать словами. Бедняжка умерла еще совсем молоденькой.
С ними поравнялись эти трое. Средний внимательно посмотрел на госпожу Сахават Хусейн, потом быстро вышел вперед, поклонился и вежливо с ней поздоровался:
— Здравствуйте, aunty [9] .
Его товарищи пошли дальше.
— Будь и ты здоров, Джавид. Я тебя узнала еще издали, хотя мы не виделись несколько лет. Ишь, какой ты вымахал с божьей помощью. Но больно уж ты тощ, да и загорел слишком. Дома все в порядке? Как поживает младший? О чем это я только что говорила? Да, с чего это ты так похудел? И какой беленький был, а теперь почернел. Что это с тобою?
9
Тетушка (англ.).
— Ничего особенного, aunty. Просто в этом году я поздно собрался в Найниталь, а там, внизу, жара страшная. Через несколько дней приду в норму. Где вы остановились?
— Голубчик, я приехала сюда дней пятнадцать или двадцать назад. Тут было еще совсем безлюдно, тишина, покой. Только сейчас стала собираться публика. Но мой негодяй мунши устроил нас около Дубового парка! Ни сходить к кому, ни к себе пригласить! А это Салман. У наваба-сахиба есть старый друг Хусейн, адвокат из Канпура. Так Салман — его сын. Я вытащила его сюда с собой, беднягу. Уж очень не хотелось нам быть одним. Салман, ты, конечно, слыхал о покойном радже Али Хусейне-сахибе. Это был известный человек, наш сосед. Так вот Джавид — сын покойного раджи. Да, о чем я рассказывала?.. Подлец мунши забросил нас в этот Дубовый парк! Что я могла поделать? — И она медленно побрела к озеру. Джавид почтительно пошел рядом. Салман остановился, чтобы подождать Нафис. Она вышла из лавки, приоткрыла сверток и показала покупку Салману.
— Полюбуйся, какой чудесный цвет я тебе подобрала.
— Чудо, —
— А где мама?
Он показал рукой.
— Кто это вместе с нею? — спросила Нафис, снимая черные очки и вглядываясь.
— Не знаю, — пожал Салман плечами. — Жил-был один раджа, Али Хусейн, а это — его любимое чадо Джавид.
— О, так это Джавид! — Нафис даже присвистнула от удивления. — Совсем мужчина! А ходили слухи, что, когда отменили заминдарство [10] , им пришлось очень трудно. Но сейчас этого не скажешь, судя по его роскошному костюму. — Нафис водрузила очки на нос.
10
Заминдарство — система помещичьего землевладения в старой Индии.
— Занял где-нибудь деньжонок, чтобы съездить в Найниталь, — высказал предположение Салман.
— Ну, деньги-то у них всегда водились. Знаешь, Салман, какими друзьями были мой отец и отец Джавида. Но когда папа почти все время стал проводить в Лакнау, дружба между ними почти прекратилась. В прошлом году мы узнали, что у Джавида умер отец, а сам он поступил на службу в департамент социального благосостояния — так это, кажется, называется — и живет теперь в Лакнау. Но он никогда не заезжал к нам. Каким ветром его занесло сюда?
— Тетушка узнала его. И теперь он изливает ей свою душу.
— Такой уж обычай, да и не только у них, у всех выходцев из старой аристократии. Встречаются — и будто рады этому бесконечно, расстаются — и словно убиты печалью. Смотри, мама направляется к озеру, а мне еще нужно купить кое-какие книги. Салман, догони их, попроси, чтобы подождали.
— С какой стати я буду гоняться за ними? — Салман и не думал торопиться.
— Какой же ты неуслужливый, — рассердилась Нафис. — Видно, зря мы взяли тебя с собой.
— Ха-ха-ха! Вы взяли. А может быть, все-таки меня пригласил сам дядюшка? Ну да ладно, пожалею тебя. Пойдем за твоими книгами. Тетушка увидит и сама остановится.
И они зашагали быстрее.
Госпожа действительно оглянулась и остановилась. Когда они подошли, госпожа обратилась к дочери:
— Дочка, ты узнала Джавида?
Нафис сняла темные очки.
— Hello, — поздоровался Джавид.
— Привет, — ответила Нафис и покраснела.
Джавид был совсем не похож на того мальчишку, которого она знала семь-восемь лет назад. В последний раз Нафис видела его в Канпуре, когда умерла сестра Джавида. Он был подавлен горем. Тогда это был худенький длинноногий мальчишка, выросший из своих одежд. Он был неловок и то и дело стукался о дверь, натыкался на стол или тахту. Ему часто попадало при игре в крикет, обязательно доставалось клюшкой на хоккейной площадке. Вечно у него что-нибудь было забинтовано, перевязано или заклеено пластырем. На локтях и коленях были незаживающие ссадины. Теперь его было не узнать. Высокий, плечистый мужчина в дорогом, ладно сшитом костюме важно шагал рядом с ее матерью, и на губах у него играла скептическая улыбка от сознания собственного достоинства.
Нафис была и удивлена, и обрадована. Они вместе направились к озеру. Но тут Нафис сказала:
— Мама, мне надо зайти в книжную лавку.
— Идем! — живо откликнулась госпожа.
Нафис удивленно посмотрела на нее — с чего бы это вдруг? Просто мила. Неужели из-за Джавида. Чем он успел околдовать ее за несколько минут?
— Сюда, Нафис, — показал Джавид, когда они вошли в магазин. — Ты ведь будешь брать книги на английском? Они в этом уголке.
Госпожа двинулась за ними, но неожиданно увидела мунши, проходившего по нижней улице, ведущей в Найниталь. С ним шел Гафур. В одной руке он нес петуха, а в другой у него раскачивалась корзинка.