Дочь кузнеца
Шрифт:
Женщина подождала пару минут, удовлетворенно всматриваясь в побелевшее лицо рабыни, затем приказала Нарилу:
– Забери.
Живой груз перекочевал с трясущихся рук рабыни назад на плечи пожилого мужчины. И раб с очередным поклоном вышел из комнаты, унося змею. Пальцы надсмотрщицы отпустили плечо Райши. Женщина сразу словно утратила к ней всякий интерес. Ее руки явно привычными движениями скрутили кнут и прикрепили его на положенное место, а сама она уже повернулась к Ларке. Та предпочла бы убраться подальше от внимания
– Почему ты прячешься от меня?
– губы Дарины растянулись в ее варианте очаровательной улыбки.
– У нее красивые волосы. Почему она скрывает их?
– это уже было обращено к Мабеку Дагару.
Ленивое пожатие плечами:
– Я уверен, ты научишь ее ценить собственную красоту.
– Как прикажет почтенный Дагар, - легкий поклон, и снова все внимание сосредоточено на рабыне.
– Разденься.
Ларка подняла на женщину глаза, полные искреннего недоумения.
– Здесь?
– Да, рабыня, здесь и сейчас, - голос надсмотрщицы звучал так ласково, словно она произносила не "рабыня", а что-нибудь вроде "девочка моя".
Ларка обернулась на Мабека Дагара, но не так, как до этого оглядывалась Райша, отнюдь не ожидая от него помощи, и поэтому хлыст не развернулся в туже секунду, рука Дарины лишь привычно легла на рукоять, но Ларке и этого оказалось достаточно. Судорожно сглотнув, она попыталась объяснить:
– Госпожа, - ее голос сорвался, и ей пришлось снова набрать воздуха в легкие, чтобы продолжить, - моя мама учила меня, что добропорядочная рабыня не должна раздеваться при мужчинах...
Пока рабыня говорила, Дарина смотрела на нее с таким искренним любопытством, раздвинув губы в легкой улыбке, словно увидела донельзя забавную зверушку (да еще и зверушку говорящую), а на последних словах Ларки и вовсе рассмеялась звонким смехом, приглашая и остальных людей в комнате присоединиться к ее веселью.
– Мама говорила, - скороговоркой закончила Ларка, не понимая, что такого забавного она сказала, - нужно быть хорошей рабыней, и хозяин это оценит!
– она смолкла, почти проглотив последние слова, и затравлено огляделась по сторонам. Дарина развела руки в стороны жестом, показавшимся Заниле, несколько наигранным, и к ее смеху, словно повинуясь этому движению, присоединились и рабыни - ее ученицы. Хотя, почему "словно". Этот жест явно и был для того предназначен. Сам Дагар тоже усмехнулся. Не смеялась только Райша - она все еще не пришла в себя после пережитого, и Занила. Та просто с любопытством наблюдала за разыгрываемым спектаклем.
Дарина подождала, пока Ларка совершенно не смутится под всеобщими улыбками, а затем указала рукой на одну из своих учениц.
–
Девочка, к которой обратилась надсмотрщица, послушно, хоть и явно не слишком охотно выступила вперед.
– Рабыня не должна задумываться о том, что хорошо и что плохо, - словно твердо заученный урок начала она.
– Думает хозяин. Рабыня выполняет его приказы.
– Хорошо. Молодец, - Дарина, довольная ответом, протянула руку прикоснуться к голове девочки в жесте, который должен был быть ласковым, но почему-то рабыня вздрогнула и явно с трудом удержалась от того, чтобы не отшатнуться от протянутой руки.
– Повтори, - это уже обращено к Ларке. А пальцы надсмотрщицы не убрались от головы ученицы, наоборот они скользнули по волосам на шею и там резко сжались, оттянув светло-русую косу девочки вниз. Гримаса боли исказила лицо рабыни, но вскрикнуть та не посмела: пока все это представление предназначается не ей, и не дай ей Темные Боги привлечь внимание госпожи Дарины к себе.
Ларка вся тряслась.
– Повтори!
"Следующим в дело пойдет кнут", - подумала Занила. Но Ларка кое-как справилась с собой и пролепетала:
– Думает только хозяин, рабыня лишь выполняет его приказы...
– Так выполняй!
– голос срывается на крик, волосы ученицы отброшены так, что та чуть не летит на пол, два шага к Ларке таких стремительных, что они сливаются в единое смазанное движение, пальцы сжимают рукоять хлыста, уже снятого с пояса и готового развернуться и пустить кровь тому, на кого эта рука укажет.
Пальцы рабыни метнулись к узлу, стягивавшему платок на горле, наверное, быстрее, чем она успела это осознать. Дарина знала, что так и будет: она была надсмотрщицей давно, и ее опыт подсказывал: несколько поколений жизни рабов - достаточно, чтобы подчинение становилось рефлексом. А в девчонке, стоящей перед ней, ее опытный глаз урожденную рабыню вычислил мгновенно.
Платок был сдернут с головы, и вьющиеся серовато-русые волосы, выбившиеся из косы, упали на глаза рабыни. Ее пальцы неловко комкали платок, пытаясь свернуть его. Девочка затравлено оглянулась по сторонам, пытаясь решить, куда бы его положить, но никакой подходящей мебели вокруг не наблюдалось.
– Ну же! Ты уснула?!
Пальцы разжались, выпуская платок, позволив ему упасть на пол, и вцепились в завязки платья на горловине, кое-как распутали их. Ларка провела дрожащими руками по плечам, спуская с них потрепанную коричневую ткань. Выпуталась из рукавов, позволила платью упасть на пол, замерла, оставшись стоять в одной нижней юбке.
– Дальше!
– окрик надсмотрщицы не позволил ей остановиться.
Завязки на нижней юбке были также развязаны, и небеленое полотно упало на пол вслед за платьем. Ларка неуклюже перешагнула через круг ткани и хотела начать разуваться: на ногах у нее еще оставалась ее плетеная обувка.