Дочь Нефертити

Семенова Татьяна П.

– Я устала от его опеки, – недовольно произнесла Анхесенамон. – Приведи их ко мне. Я приказываю!

– Слушаюсь, моя госпожа, – покорно произнесла служанка. – Я приведу их к обеду.

Анхесенамон повеселела, и это не скрылось от глаз других слуг, которые напряжённо прислушивались к разговору.

– Я довольна тобой! – сказала Анхесенамон громко, чтобы слышали все остальные слуги. – За такую заботу о своей госпоже я награжу тебя.

Первая дама карандаша почтительно поклонилась и с улыбкой удалилась из комнаты выполнять распоряжения Анхесенамон.

«Наконец хоть кто-то из моих подданных проявил настоящую заботу обо мне, – подумала Анхесенамон. – Все слуги только исполняют обязанности, плетут интриги

и сплетничают. Их совсем не трогают мои тревоги и волнения. Все находятся во власти моего визиря, постоянно следят за мной, подслушивают и подглядывают. Среди них нет почти никого, кому я могла бы по-настоящему довериться. Вот и письмо, которое я написала Суппилулиуме, наверняка перехвачено… Хеттский принц уж должен прибыть во дворец, а его всё нет. Неужели моё письмо не дошло до хеттского правителя? Но ведь послы, которых он направил ко мне, сами убедились, что всё без обмана. Где же хеттский принц? Почему Суппилулиума медлит? Осталось всего несколько дней до погребения… Если бы рядом была моя мать Нефертити, она бы поддержала меня. Она не дала бы мне упасть духом… А визирь Аи, – при одной мысли о нём Анхесенамон вздрогнула. – Он так влиятелен уже сейчас и даже не скрывает своего желания занять трон! Что будет, если он узнает о моей тайне?» – Она закрыла глаза и отогнала от себя страшные мысли. Она боялась Аи, боялась его проницательного долгого взгляда. Всякий раз, когда он пристально смотрел на неё, она старалась отвести глаза. Казалось, что он действительно читает самые затаённые мысли. Она хоть и была владычицей, но реальная власть принадлежала Аи. Слуги и придворные понимали это, поэтому всячески старались угодить «правителю». Они исполняли любые его поручения, даже самые низкие и грязные, все боялись его гнева. Ведь Аи, и только Аи, принимал все решения во дворце.

По окончании процедур владычица Двух Земель вышла из своих покоев и направилась в сопровождении слуг и придворных в Большой зал дворца, предназначенный для официальных утренних визитов.

Глава 36

ВИЗИРЬ ДОЛЖЕН ВСЁ ЗНАТЬ

Этим же утром в другой части дворца визирь Аи, выслушал доклады своих придворных, продиктовал письма и официальные документы и уже был готов отправиться в Большой зал дворца, как вдруг его слуга, охраняющий покои, быстро подбежал к креслу повелителя и тихо произнёс:

– Великий Аи, да будешь ты жив и здоров ежедневно! Тебя хочет видеть один из слуг Анхесенамон (да будет благословенно её имя). Он говорит, что у него важные сведения относительно владычицы.

– Пусть войдёт, – коротко бросил Аи.

Двери покоев отворились, и в комнату вошёл слуга. Он почтительно поклонился и произнёс:

– Жизнь, здоровье, могущество, великий Аи!

– Подойди ко мне и скажи, зачем пришёл, – присказал визирь вошедшему слуге.

Тот, ещё раз поклонившись, приблизился к Аи.

– Сегодня утром владычица (да будет она жива, невредима и здорова!) пожелала видеть у себя за обедом иноземных гостей.

Аи удивлённо приподнял брови:

– Каких иноземных гостей? Уж не хеттов ли? – и он усмехнулся.

– Нет, – тихо ответил слуга. – Неведомых чужеземцев, которые прибыли вчера в город.

Аи изменился в лице. «Вчера в город прибыл Джедхор. Не о нем ли речь? И откуда Анхесенамон узнала о его приезде?.. Нет, – оборвал он собственные мысли, – Джедхор совсем не похож на иноземца. Значит, это какие-то другие люди».

Он повернулся к слугам, стоявшим чуть поодаль, и гневно обратился к ним:

– Почему мне не доложили об этих иноземцах!

Слуги растерянно смотрели друг на друга. Ни о каких иноземцах они и слыхом не слыхивали. Кто такие? Во дворце ничего неизвестно про них.

Аи понял, что бесполезно расспрашивать слуг, и снова обратился к вошедшему человеку:

– Расскажи подробнее, что

ты знаешь о чужеземцах.

– Я ничего о них не знаю, – смутился слуга. – Это Первая дама карандаша говорила владычице о них. Она сказала, что эти люди знают много удивительных историй и сказок и даже обладают какой-то магической силой.

Аи надолго задумался. Его очень беспокоили события последних дней. Как-то всё получалось одно к одному. То его лучники не могут убить Джедхора, ссылаясь на таинственные видения на дороге. То прибывают в столицу загадочные иноземцы-маги… «Что-то здесь не то, – думал Аи. – Откуда эти чужестранцы появились? Надо послать своих людей выяснить это… Анхесенамон уже узнала про иноземцев, – вздохнул визирь, – и я не смогу помешать ей принять их. Слово владычицы – закон. А если она объявила об этом во всеуслышание, то я вдвойне бессилен что-либо изменить… Главное, чтобы Джедхор не был зачинщиком всего этого. Нельзя допустить его появления во дворце. Он очень опасен… Жаль, что не удалось убить его на подступах к городу. А сейчас, в столице, его трогать нельзя. Он у всех на виду. Если я прикажу убить его, тень подозрения сразу падёт на меня, а я не в коем случае не должен запятнать себя дурной репутацией убийцы… по крайней мере, за несколько дней до вступления на трон… Да, Джедхор очень опасен…»

Аи вышел из задумчивости и обратился к слуге:

– Ты сделал правильно, что сообщил мне об этом. Визирь должен всё знать. Я доволен тобой. Иди и, если что-нибудь еще узнаешь, доложи мне.

Слуга, поклонившись, вышел из комнаты.

Настроение Аи было испорчено. Он с недовольным видом встал со своего кресла и направился в Большой зал дворца. Он должен был присутствовать на официальном утреннем приёме и прибыть в Большой зал раньше владычицы. По этикету, Анхесенамон появлялась со своей свитой, когда все придворные уже присутствовали там.

Огромный зал был уставлен множеством светильников на длинных ножках, и дрожащие языки пламени освещали его строгое убранство. Невообразимо высокие колонны, выполненные в виде стеблей папируса, поддерживали потолок, расписанный замысловатым орнаментом. Пол был выложен разноцветной мозаикой. А росписи на стенах прославляли в основном военную доблесть могущественного фараона. На одной из них властитель был представлен в виде сфинкса, грозно смотрящего вдаль. У ног фараона-сфинкса – поверженные враги Великой Та-Кемет. Эти маленькие фигурки людей, стоящих на коленях, со связанными руками, жалостливо взирали на всесильного фараона-сфинкса с мольбой о пощаде в глазах. На другой стене изобразили фараона на боевой колеснице, ведущего в бой свою непобедимую армию. Сцены праздников, где владыка выступал во главе процессии, немного смягчали воинственный настрой, и всё же в целом настенные изображения скорее подавляли присутствующих.

В самой середине зала стояли два золотых трона. На одном из них гордо восседала Анхесенамон, другой был пуст. Второй трон предназначался для владыки Двух Земель. И на этом пустующем троне лежали символы королевской власти – плеть и посох, сделанные из золота и украшенные драгоценными камнями. Царские принадлежности олицетворяли наказание и верховную власть над Верхним и Нижним Египтом.

Лицо молодой правительницы, сидевшей на золотом троне, было непроницаемо. Военачальники докладывали о состоянии дел на границе Та-Кемет. Казначей представил отчёт о расходах на церемонию погребения Тутанхамона. Главный зодчий доложил о готовности гробницы владыки Двух Земель. Выслушала правительница и других вельмож, а под конец в Большой зал впустили послов иностранных государств, которые высказали соболезнования вдове и поднесли к стопам ее подарки. По ходу всей официальной части Анхесенамон не проронила ни слова. Когда же утренний приём был окончен, она, вздохнув с облегчением, встала и в сопровождении слуг направилась в свои покои.