Дочь палача и черный монах
Шрифт:
– Говори уже, – сказал он. – И прекрати, пожалуйста, скакать как сущий черт.
Симон остановился, но обратно садиться не стал.
– Я… сначала мне нужно кое-что проверить, – хрипло проговорил он. – У вас есть дома Библия?
Куизль поднялся, прошел в свою комнатку и вернулся с потрепанной книгой.
– И у палача дома найдется место слову Божьему, – пробурчал он и вручил Библию лекарю.
Симон принялся ее перелистывать, пока наконец не отыскал нужную страницу.
– Вот! – сказал он торжествующе и показал на строки. – Откровение
Магдалена со скучающим видом пожала плечами:
– Замечательно, что ты разбираешься в Библии. Но где нам взять этих… свидетелей? Во всяком случае, в Шонгау я ничего подобного не встречала.
Симон расплылся в улыбке.
– В Шонгау их действительно нет, – ответил он. – В Альтенштадте. Они красуются над входом в базилику Святого Михаила. Полагаю, сегодня нам еще стоит наведаться в ту прекрасную церковь.
Глядя на рельеф над порталом, все трое гадали про себя, почему раньше не обращали на него внимания. Сцена битвы разыгралась прямо над входом. Рыцарь со щитом и мечом сражался против дракона – и второй человек, которого чудище уже почти проглотило. Сколько раз каждый из них проходил под этим рельефом в базилику!
– Я и в других церквях видел эту картину, – пробормотал Симон. – Священник в Ингольштадте однажды объяснял мне, что когда-то она символизировала приближение Страшного суда.
– Тогда Страшный суд не очень-то и торопится, – заметила Магдалена. – Мы его, по крайней мере, пока не дождались.
– Вы не были на войне, – проговорил Куизль, разглядывая брызжущего слюной дракона, его когти и крылья. – Иначе поняли бы, что четыре всадника апокалипсиса давно уже прокатились по нашим землям.
– Прекрати брюзжать, отец, – сказала Магдалена. – Лучше помоги нам. – Она повернулась к Симону. – Итак, свидетели есть. Что теперь?
– Где-то должен быть знак, – пробормотал лекарь. – Внутри или снаружи. Предлагаю разделиться. Ты, Магдалена, поищешь вокруг базилики, а мы с твоим отцом пойдем внутрь.
Куизль уже скрылся за дверями, Симон последовал за ним. Оказавшись в базилике Святого Михаила, он, как это часто бывало, испытал чувство трепета. Великий Бог Альтенштадта благосклонно взирал на них со своего распятия выше человеческого роста. Давно наступил вечер, и, кроме лекаря с палачом, в церкви почти никого не было. Лишь на передних скамьях сидели несколько пожилых женщин и перебирали подагрическими пальцами четки. Воздух наполнял аромат фимиама. На краткий миг Симон позабыл, для чего явился сюда, и молитвенно сложил руки. Сравнив роскошный монастырь в Штайнгадене и базилику в Альтенштадте, он понял, что здесь присутствие Бога чувствуется много явственнее.
Пока Симон, погруженный в
– Ничего, – пробурчал Куизль. – Ничего не нахожу. Похоже, ошибся ты.
– Нужно искать дальше, – настоял Симон. – Здесь навернякачто-то есть. Просто хорошо спрятано. Может…
Его слова прервал крик, донесшийся с улицы. Кричала Магдалена. Они бросились наружу и увидели ее на краю заснеженного кладбища, окружавшего базилику. Магдалена встала перед левой стеной и показала на небольшую, с ладонь величиной, табличку, почти скрытую под плющом. Девушка раздвинула обледенелые сорняки.
– Вот! – воскликнула она. – Это здесь! Симон, ты был прав!
Старая и ветхая на вид каменная табличка была вделана в углубление в стене. Высеченная по камню надпись гласила:
Fridericus Wildergraue
Magister Domus Templi in Alemania
Anno domini MCCCXXIX
Sanctus Cyriacus, salva me
– Надгробная плита Фридриха Вильдграфа, – прошептал Симон. – Умер в 1329…
– Но почему плита здесь, если сам тамплиер покоится в церкви Святого Лоренца? – спросила Магдалена.
Симон пожал плечами.
– В 1329 году тамплиеры уже двадцать лет были вне закона, – ответил он. – Может, хоронить немецкого магистра здесь было слишком опасно. Не исключено, что эта надпись – единственное, чего удалось добиться при тогдашнем священнике. – Он провел рукой по высеченным буквам. – А может, эту табличку оставили лишь для того, чтобы навести нас на верный след…
– Вместо того чтобы болтать без толку, можно просто проверить. – Палач вынул нож и принялся отковыривать раствор вокруг таблички.
– Но папа! – прошептала Магдалена. – Если нас увидит пастор…
– Пастор сейчас готовится к вечерней службе и, наверное, упивается церковным винцом, – ответил Куизль, не прерывая своего занятия. – Но ты, если хочешь, можешь спросить у него разрешения.
Вскоре вокруг таблички образовалась бороздка. Палач взялся за нож, как за рычаг, и табличка выпала в рыхлый снег.
За ней открылась лишь серая порода.
Симон постучал по ней. Камень был твердый. Им открылся лишь участок огромной каменной глыбы. Незыблемой, как и все булыжники, из которых выстроили церковь.
– Проклятье! – крикнул он. – Такого просто быть не может! Этот рыцарь нас за дураков держит?
Лекарь пнул по мерзлой стене, что ей нисколько не повредило. Зато у Симона заболели обмороженные пальцы. Наконец он медленно вдохнул и выдохнул.
– Хорошо. Загадка привела нас к базилике, – пробормотал он. – Здесь мы нашли надгробную плиту. Что мы недоглядели?