Дочь палача и дьявол из Бамберга
Шрифт:
Когда только начали пропадать люди, Харзее не придал этому значения. Рядовой случай для городской стражи. Но потом вдруг заговорили про мохнатого монстра, начались пересуды, поползли слухи, и снежный ком пришел в движение. Викарию оставалось лишь придать ему нужное направление.
Лишь исчезновение Тадеуша Васольда, хорошего друга его семьи, немного обеспокоило Себастьяна. Вместе с отцом Харзее он боролся в то время с врагами церкви. Старый советник был одним из них. Даже толстому Георгу Шварцконцу было до него далеко. Последний тоже был когда-то соратником отца, но в последние годы все чаще стал предаваться мирскому. Харзее воспринимал его смерть
Харзее сильнее прижался к каменному полу, словно хотел слиться с собором воедино. У него закружилась голова, как это часто бывало в последние дни, и по телу, казалось, расползался жар. Нельзя сейчас болеть. Только не сейчас, когда цель так близка!
Себастьян с облегчением подумал о том, как быстро им удалось выследить монстра. Он сам отдал распоряжение обыскать ранним утром первую труппу, которая уже обратила на себя внимание своими демоническими выходками в Банкетном доме. И они не прогадали! В одном из сундуков обнаружили несколько сшитых волчьих шкур, с помощью которых оборотень превращался по ночам в чудовище. Какие еще требовались доказательства? Даже предводитель этих бродяг и шарлатанов пришел в ужас. Но Харзее был уверен: эта шкура будет не единственной, уж он об этом позаботится. Сорок лет назад тоже началось с одной ведьмы, а под конец их были сотни.
Викарий поцеловал пыльный пол. Потом поднялся, возблагодарил Господа и стал подниматься из крипты в собор. При этом каждый шаг давался ему с трудом. С него градом катил пот, и проклятая ранка на шее опять зачесалась.
Похоже, он действительно подхватил какую-то лихорадку. Харзее вознес молитву небесам, чтобы Господь в ближайшие дни уберег его от болезней.
Пора бы выследить очередного оборотня.
Погруженный в мрачные раздумья, Куизль сидел в красном углу в доме палача и до хруста сжимал кулаки. Он обладал медвежьей силой и острым умом, но редко чувствовал себя таким беспомощным, как теперь, когда младшая дочь сбежала от него.
Сначала Георг, а теперь еще и Барбара. Что же сказала бы на это моя Анна-Мария? Ох, Анна, как мне тебя не хватает!
Остальные молча сидели рядом. Палач со злостью ударил кулаком по столу, и все разом вздрогнули.
– И что ей в голову взбрело, этой девке! – выругался Куизль, чтобы выпустить пар. – Связалась с каким-то артистом, да еще угрожает мне! За волосы уволоку ее в Шонгау!
– Ну а потом что? И там привяжешь ее за волосы? – Магдалена насмешливо взглянула на него. – Ты же знаешь Барбару. Голову дам на отсечение, что она снова от тебя сбежит, если ты ей сейчас не поможешь. Она же влюбилась в парня, а тут не помогут ни уговоры, ни сила.
– Она снова успокоится, тебе так не кажется? – спросил Георг нерешительно.
Магдалена покачала головой:
– Вы, мужчины, ничего в этом не смыслите. Если сейчас оставить Барбару в беде, она сбежит от нас навсегда. Я это нутром чувствую.
Куизль сухо рассмеялся.
– Ну и что же я, по-твоему, должен сделать? Пойти в тюрьму сказать стражникам, что Матео невиновен, и просто забрать его? Или сразу же надавать им по морде?
– Тем не менее вы можете поговорить с братом, – вмешался Симон. – Есть же средства и способы немного оттянуть допрос. Вы это лучше меня знаете. Вспомните Штехлин.
Палач молчал и скрипел
Он наверняка мне отплатит…
– Я знаю, что дядя не любит пытки, – заметил Георг задумчиво, словно прочел мысли отца. – Они наводят на него ужас, как и затяжные казни. Думаю, будь его воля, он бы только и возился с собаками в лесу и зверинцем епископа. Если убедить его, что этот Матео действительно невиновен…
– Он невиновен, – перебил его Куизль. – Тут и думать нечего. Эти артисты в городе всего несколько дней, а первый человек пропал больше месяца назад. И все эти случаи как-то связаны между собой, хоть я и не знаю пока, как и почему. Так что артисты тут ни при чем. Нет, кто-то другой давно ошивается в городе или его окрестностях…
Симон нахмурился:
– Вы правы. Но даже если логика говорит об обратном…
– Это вовсе не значит, что у советников перестанет свербеть в жирной заднице. Знаю. – Куизль пренебрежительно фыркнул. – Колдовством можно объяснить все, что душе угодно. И этой чертовой комиссии нужен виновный, хотя бы затем, чтобы удержать горожан в узде. И местных трогать не станут, раз уж все можно спихнуть на Матео. Даже если нам удастся оттянуть допрос, рано или поздно парень отправится на костер. Это ясно как божий день.
– Разве что мы прежде найдем настоящего преступника. – Магдалена скрестила руки и с нетерпением посмотрела на остальных: – Ну что же вы! Нам ведь уже случалось выслеживать злодеев.
– Вот только в роли злодея теперь настоящий оборотень. – Симон склонил голову. – Или, по крайней мере, тот, кто в него переодевается, если верить предположениям твоего отца… – Тут он просиял. – Эта шкура, которую якобы нашли у Матео! Что, если настоящий преступник подкинул ее, чтобы отвести от себя подозрение?
Магдалена кивнула:
– Не исключено. В любом случае с Матео нужно кому-нибудь поговорить. Может, он сам знает, кто за этим стоит.
– Поговорить можем мы с дядей Бартоломеем, – нерешительно отозвался Георг. – Если, конечно, дядя поможет нам… – Он вздохнул: – В любом случае я сделаю все, чтобы вернуть сестру! Хотя для меня эти артисты так и останутся беспутными шарлатанами.
– Кому-то надо поискать Барбару. – Якоб тяжело поднялся из-за стола. – Не хватало еще, чтоб она чего-нибудь натворила. Может, мне самому…
– Ни в коем случае, лучше оставь как есть, – возразила Магдалена и тронула отца за руку. – Ты и без того достаточно дров наломал своими грубыми выходками. Это наше, женское дело. – Она мрачно улыбнулась. – И я, кажется, знаю, где искать Барбару.
8
30 октября 1668 года от Рождества Христова, утром
Магдалена спешила по улицам Бамберга и на ходу обдумывала ужасные события, о которых только что узнала. Юного Матео объявили оборотнем! Она видела по глазам Барбары, как рушится ее мир, и прекрасно понимала горечь и злость младшей сестры. И сознавала, что жернова правосудия теперь завертятся, не ведая жалости. Чтобы у Матео появился хотя бы ничтожный шанс, им следовало предъявить Совету настоящего злодея. Но возможно ли это в принципе?