Дочь палача и театр смерти
Шрифт:
В этот момент Ханнес поднял голову и вытер пот со лба. Ребята пригнулись, но было уже поздно.
– Эй! – крикнул он и махнул рукой. – Хватит глазеть, лучше помогите с дровами. Ну, чего встали?
– Не вздумайте, – прошипел Йосси. – Просто сделаем вид, будто не слышали его. Иначе он нас уже не отпустит.
Они бросились наутек, а Ханнес ревел им вдогонку:
– Я вам это припомню, сопляки! Так просто я этого не оставлю, даже не думайте. Всю ночь напролет пахать заставлю!
– Что ему от вас нужно? – спросил Петер на бегу. – Пахать всю ночь? Вы что-то натворили?
– Не
Пригнувшись, они пробежали кладбище и двинулись дальше по переулкам, к мосту через Аммер. Сердце у Петера бешено колотилось. Еще вчера новые друзья показали ему несколько хороших мест, где можно наловить форели. А сегодня они хотели посвятить его в какую-то тайну. Во время занятий Петер нетерпеливо ерзал на скамье; в перерыве он засыпал вопросами Йосси и Максля, но те отказывались что-либо говорить. Теперь он наконец-то все узнает!
– Куда мы бежим? – спросил мальчик, запыхавшись от бега.
Но Йосси лишь захихикал и побежал себе дальше.
– Скоро узнаешь. У тебя глаза на лоб полезут.
Они миновали мост и побежали через поля, местами еще укрытые снегом. Впереди, у самого подножия Кофеля, темнел хвойный лес. Как только они оказались под кронами деревьев, стало заметно прохладнее и темнее. Всюду лежали обломки булыжников, словно какой-нибудь великан бросал их с горы в приступе гнева. Между камнями змеилась узкая тропинка.
Через некоторое время они остановились перед массивной скалой. С этой стороны она представляла собой гладкую стену высотой в семь шагов. Петер с удивлением заметил нацарапанные на ее поверхности странные рисунки: пентаграммы, кубок и громадную голову в рыцарском шлеме.
– Что это? – спросил он.
– Мы называем эту стену Меченой скалой, – пояснил Максль с таинственным видом. – Говорят, это древние рисунки, зашифрованные послания и заклинания против злых духов. – Он показал на тропу: – Тут, у подножия Кофеля, повсюду такие скалы. Потому эти места считаются проклятыми. Люди редко ходят этими тропами. – Он ухмыльнулся: – На наше счастье.
Петер получше присмотрелся к рисункам.
– Пентаграмма! – воскликнул он взволнованно. – А это похоже на льва или двуглавого орла…
– Там, где орел крикнет в два голоса, держись по узкой тропе тени горы, – пробормотал Йосси.
– Что ты сказал? – переспросил Петер в недоумении.
– Ну, поговаривают, что венецианские рудокопы из легенд…
– Давайте скорее, – перебил его Максль, бросив на друга предостерегающий взгляд. – А то, чего доброго, пройдет какой-нибудь лесоруб и отправит нас домой. Это заповедный лес, знаешь ли, он принадлежит монастырю. Нам вообще-то нельзя тут бывать.
Максль с проворством серны взбежал по левой стороне скалы и скрылся в расщелине. Йосси и Петер последовали за ним. Взбираясь, последний на ходу размышлял о диковинных рисунках. Хотелось бы ему разузнать о легендарных карликах… Что ж, быть может, позже и выпадет случай расспросить об этом подробнее.
Они пробрались через скользкую расщелину,
– Прежде чем двинемся дальше, ты должен поклясться, что никому не расскажешь об этом месте, – заявил он торжественно.
Петер с готовностью кивнул:
– Я… клянусь…
– Жизнью своей матери и верой в Господа! – велел Максль.
– Жизнью моей матери и верой в Господа.
Йосси широко улыбнулся:
– Ну вот, теперь идем.
Он взял Петера за руку и провел еще несколько шагов, пока они не оказались точно по другую сторону скалы.
– Добро пожаловать в укрытие батрацких детей! – произнес Йосси и поклонился при этом. – Чувствуй себя как дома.
У Петера отвисли челюсть от изумления. Внушительная скала с этой стороны образовывала некое подобие скатной крыши, нависающей над входом в пещеру. В ней было просторно, как в гостиной. Справа открывалась еще одна небольшая пещера, вдоль стен которой были расставлены плоские булыжники, как стулья. Посередине находился очаг, а рядом стоял широкий дубовый пень. Очевидно, он служил столом, судя по расставленным на нем кружкам. В сумеречном свете Петер разглядел даже несколько медных тарелок.
– Да это же… настоящий дворец! – сумел он наконец выговорить.
Йосси рассмеялся:
– Ну, может, и не дворец, но вполне уютное укрытие. Особенно когда нас разыскивает Ханнес.
Вслед за Макслем он прошел в соседнюю пещеру и поманил за собой Петера, пригрозив:
– Если нарушишь клятву, пожалеешь. Мы подвесим тебя вниз головой над муравейником и скормим муравьям. Ясно?
– Яс… ясно. – Петер сглотнул. – А кто еще знает про это укрытие?
– Кроме нас, еще с дюжину ребят, – ответил Максль и принялся загибать пальцы: – Пауль, Вастль, Лилли, Йозеффа. Все дети простых батраков и переселенцев. – Он ухмыльнулся: – Такие, кого отец Непомука называет бесполезным отребьем. И ты теперь входишь в их число. Деревенские сторонятся этих мест, поэтому нам тут никто не мешает. – Он опустился на мох, достал из-под плоского камня мешок и с благосклонным видом протянул его Петеру: – Угощайся. Тут засушенные ягоды и орехи, мы набрали. Осенью мы даже сидр делаем.
Петер взял несколько сладких ягод и принялся с удовольствием жевать. Он прислонился к стене, внутри разливалось приятное тепло. Мальчик чувствовал, что наконец-то оказался среди своих. В Шонгау он был лишь мерзостным внуком палача.
– Если столько ребят знают про укрытие, почему они не здесь? – спросил Петер, когда проглотил. – У них сегодня времени нет?
Некоторое время Йосси и Максль хранили молчание и смущенно поглядывали друг на друга. Потом Йосси наконец ответил.
– Их здесь нет, потому что после обеда они должны работать на Ханнеса, – пояснил он хмуро. – Их родителям нечем платить за школу, поэтому дети работают на него не разгибая спины. На поле или в лесу. – Он показал на Максля и на себя. – Нам тоже через час надо явиться к нему. Надеюсь, настроение у него будет лучше, чем прежде…