Дочь Пожирательницы грехов
Шрифт:
– Миледи, я не заслужил бокал вашего медового вина?
– Заслужил весь графин, - сказала я, подвинув его к нему. – Ты отвоевал мою свободу.
– Пустяки, - он скривился, подняв графин к губам и сделав большой глоток.
– Ты в порядке?
Он странно улыбнулся.
– Похоже, я все-таки ранен.
– Что? Где? – я сделала глоток вина в ужасе.
– Когда он задел мою тунику, то мог порезать и кожу. Но я не проверял.
– Значит, ты проиграл. Лиф, нужно сказать ему. Так не честно…
Он замкнуто посмотрел
– Если я скажу ему, вы снова будете заперты здесь.
Я открыла рот, но ни слова не сорвалось с языка. Я не хотела быть взаперти.
– Может, это и не порез, - сказал Лиф, стараясь осмотреть плечо. – Мне нужно в свою комнату.
– Зачем?
– Я не вижу из-за туники, миледи, - сказал он. – Мне нужно посмотреть, есть ли рана.
– Я тоже хочу это видеть. Я… ох, - я покраснела, когда поняла, что он имел в виду. – То есть… я… нет, ясно. Конечно.
– Я с радостью сделаю это здесь, если вы хотите увидеть.
Я смогла лишь кивнуть, щеки пылали.
– Хорошо, - сказал он. Отвернувшись от меня, он снял пояс с мечом, опустил на пол. Ловким движением с кряхтением он стащил тунику через голову.
– Ну? – сказал он. – Кровь есть?
Я не могла ответить, ведь смотрела не на его плечо.
Я не могла отвести взгляда от его спины, линии его позвоночника. Он был шире меня. Как он мог выглядеть совсем иначе без туники? Как могло это изделие из ткани так его менять.
– Миледи? – он оглянулся на меня, и все мое тело вспыхнуло, когда я заметила, кК движутся под кожей его мышцы.
– Прости, - прошептала я и от смущения не могла смотреть ему в глаза. – Отвернись.
Пришлось встать на цыпочки, чтобы посмотреть, и меня охватила радость. Хотя там назревал синяк, кожа была задета, но крови не было. Он не обманывал.
– Крови нет, - хрипло сказала я и тут же кашлянула. – Слегка задето, но крови нет, хотя к утру будет синяк.
Он посмотрел в зеркало на рану, и я покраснела, увидев его ключицы. Я пересекла комнату, отвернувшись от него, опустошила бокал и наполнила снова. В комнате было слишком жарко, и я открыла окно, чтобы вдохнуть свежий ночной воздух.
– Прости, - сказала я снова, не зная, за что извиняюсь.
Я не могла смотреть на него, пока слышала, как шуршит туника.
– Крови нет. Значит, я не врал и не обманывал. Это хорошо. Вы на меня не доложите.
– И не сделала бы этого, - отметила я.
Лицо Лифа, появившееся из туники, было удивленным.
– Но это было бы ложью, грехом.
– Маленьким, - сказала я, сердце колотилось, и когда я поднесла бокал, чтобы опустошить его, пальцы дрожали.
– Спасибо, миледи.
– Твайла, - быстро сказала я. – Когда мы наедине, называй меня так. Ты это тоже заслужил.
– Твайла, - сказал он тихо, и я задрожала, услышав свое имя из его уст. – Тебе стоит отдохнуть, Твайла. Завтра загруженный день. Все же первый день свободы.
Я смотрела на него. Когда он надел тунику, то развязал ленту, что
– Спокойной ночи, Твайла, - прошептал он. – Хороших снов, - он склонил голову, отвернулся и тихо закрыл за собой дверь.
А я смотрела на предательскую дрожащую руку.
* * *
Ночь была беспокойной. Я могла думать лишь, просыпаясь и засыпая, о его волосах и своем желании коснуться их, о его плечах и спине, о гладкой коже. Я хотела коснуться его, но тогда он погибнет. Я не могла лечь удобно, но когда двигалась по комнате, она качалась, и мне пришлось сесть, глядя в темноту. Дело в вине. Я выпила три бокала на пустой желудок, к этому добавились тревоги о Дорине и дуэли, конечно, я забылась. Но я знала, что и это ложь. Это не из-за вина или потрясения. Я хотела коснуться его. Когда я посмотрела в зеркало после того, как он ушел, я увидела свой взгляд. Там было желание, похоть, яркая и со вкусом клубники. А я не могла себе этого позволить, потому что была помолвлена с принцем, и прикосновение к кому-то убийственно.
Глава 12:
Утром я была уставшей и беспокойной, сердце трепетало, пока я готовилась ко дню. Кожа была то горячей, то холодной, когда я вспоминала его грудь, бой, улыбку. А потом я вспомнила, что Дорин еще болен, и меня охватил стыд, я и забыла о нем. Все запуталось, и часть меня хотела остаться в комнате и спрятаться от всего этого. Я понимала, что это будет бессмысленно и неблагодарно после того, что Лиф сделал ради моей свободы.
– Как твое плечо? – спросила я, когда он принес завтрак.
– Синяк, - улыбнулся он. – Как ты и предсказывала. Немного затекло. Но это не помешает мне провести другой раунд, если будет нужно.
Я слабо улыбнулась, а думала о его обнаженных плечах.
– А теперь, - продолжил он, - если ты готова, погода приятная, хотя воздух прохладный. Стоит взять плащ, - он не ждал моего согласия, подошел к моему шкафу и вытащил алый плащ. Он держал его так, словно собирался накинуть на меня.
– Что ты делаешь?
– Держу твой плащ, - его глаза хитро блестели.
– Лиф, не надо. Отдай его мне.
– Не веришь мне? – спросил он.
Я слышала напряжение в его голосе.
– Лиф, меня нельзя трогать.
– Я не буду. Веришь? – он пристально смотрел на меня.
Я отвернулась от него и застыла до боли, с замиранием понимая, что он сзади, а его дыхание задевает мои волосы. Вес ткани упал на мои плечи, укрывая меня. Он встал передо мной.
– Я бы не стал рисковать тобой. Я же ясно дал это понять прошлой ночью.
Я завязала плащ на шее, не в силах смотреть на него.